Володя, Вася и другие. Истории старых китайских интеллигентов, рассказанные ими самими

Я не так часто хожу на «Десять ли» — здесь открытый океан, и волны, как правило, такие высокие, что в воду невозможно зайти. В лучшие дни удается подныривать под стремительно летящую на тебя волну, но спокойно поплавать, как я люблю, невозможно.

Чаще я поворачиваю в другую сторону от дома — к врезанной меж двух скал узкой лагуне, которая называется Бэй Ло Ван. Здесь белый поющий песок, вдоль всего пляжа раскинулась роща из невысоких кокосовых пальм.

Пляж «Десять ли». Остров Хайлин

Пляж Бэй Ло Ван. Остров Хайлин

— Баунти, — говорят приезжающие ко мне в гости друзья, когда я привожу их сюда.

Раньше тропинка к пляжу пролегала через парк с тропическими деревьями. По парку протекала речка, из которой высовывали головы черепахи. Но речку засыпали, а парк вырубили. Теперь на его месте поле для гольфа. Рядом срезали полгоры и принялись рьяно воздвигать двадцатиэтажный отель.

Волны и здесь бывают высокие, но всё-таки не настолько, как на «Десяти ли». С этим пляжем связана одна непонятная история. Как-то зимой мы с женой приехали сюда на мопеде. Жена обычно не купается, терпеливо ждёт меня. Сидя на песке, по мобильнику переписывается с подругами в чате. Всё было как всегда. Я искупался, вышел из воды и собрался переодеться. Как вдруг из кустов вынырнул чёрный от загара мужик в камуфляжной одежде.

— Купаться нельзя! — с криком накинулся он на меня. — Штраф двадцать юаней!

— У меня с собой нет денег, — начал изворачиваться я.

— Тогда я к тебе домой приду за деньгами! — продолжал наседать мужик. — Где ты живёшь?

Я замолчал, прикидывая, как действовать дальше. Жена вдруг честно продиктовала наш адрес. Мужик довольно осклабился.

Весь вечер я трусливо прождал мужика. Прислушивался к звуку шагов за дверью. Но он так и не пришёл.

А через полгода, летом, когда ко мне приехала дочь, мы с ней отправились вновь на Бэй Ло Ван. Про мужика я давно забыл. В воде барахтались две сотни китайцев. Мы уже разделись и безмятежно собрались войти в воду, когда он внезапно выскочил из кустов.

— «Тухлое яйцо!» — кричал он мне.

«Тухлое яйцо» — по-китайски страшное ругательство. Означает что-то вроде негодяя или подонка.

— Обманщик! — продолжал вопить мужик.

— Почему я обманщик? — поинтересовался я.

— Я приходил к тебе домой. Тебя там не было!

Я оправдывался, уверял, что весь вечер терпеливо просидел дома. Но он и слышать не хотел, продолжал ругаться. Удивительно, что денег он уже не требовал, просто продолжал меня обзывать «тухлым яйцом» и обманщиком. В конце концов мне надоело с ним препираться. Улучив момент, когда он ненадолго отвлёкся, мы с дочкой побежали купаться.

— Эй, куда вы? Купаться нельзя! — вопил он нам вслед.

Но мы уже заныривали в воду.

С тех пор, когда бы мы ни пришли, он неизменно отслеживал нас. Появлялся неожиданно, с разных сторон. Выпрыгивал то из зарослей бамбука, то из пальмовой рощи, то из кустов бугенвиля.

— Купаться нельзя! — летело нам вслед.

А вокруг спокойно резвились довольные китайцы. Почему он выбрал своей жертвой именно меня? Я терялся в догадках. Задавал этот вопрос и своей жене. Она тоже не знала ответа. Денег он не хотел. Беспокоился ли он за мою безопасность? Ведь китайцы обычно плещутся у берега, а я заплывал далеко. Или был своеобразным китайским расистом? Но ведь он так же кричал, и когда мы появлялись вместе с женой. Или просто был сумасшедшим? Загадочная китайская психология, решил я, исчерпав все свои догадки.

Однажды мы в очередной раз приехали с дочкой на пляж. В тот день дул сильный ветер. На море поднялись большие волны. Белыми чайками они взлетали вверх, чёрными бакланами обрушивались вниз. Но нам, русским, буря не помеха. Мы с дочкой, как всегда, стали переодеваться. На берегу в тот день не было ни души. Из кустов привычно вынырнул мужик и охотничьей собакой понёсся к нам.

— Ты что, ты что! — кричал он мне. — Купаться нельзя!

Я лениво препирался, просто для порядка, надеясь улучить минуту и побежать к воде.

— Тайфун! — надрывался мужик.

— Ну и что? — возражал я.

Вдруг он окаменел, лицо его замерло. Он беззвучно показывал на воду за моей спиной, силясь пошевелить губами. Я обернулся. Увидел, что дочка надела оранжевый спасжилет и скрылась в волне.

— Ты что здесь стоишь? — наконец обрёл силы мужик. — Ребёнок твой там, в воде, а ты всё ещё здесь. Ну-ка, быстро беги её спасать!

— Ты сам сказал, — погрозил я ему пальцем и отправился в воду.

С тех пор мужик исчез. То ли понял, что опростоволосился, случайно разрешив мне купаться. То ли осознал всю тщетность своих попыток остановить безумных русских. Но он отступил.

А море продолжало нас испытывать.

В другой приезд дочки мы снова отправились на Бэй Ло Ван. Я уже искупался и ждал дочку на берегу. Она продолжала плескаться в воде, стремясь продлить минуты наслаждения. Ведь она приехала ненадолго. Всего на несколько дней.

Смеркалось. Небо заливалось ровной серой краской.

Я смотрел на море. Но не видел его. Думал о своём.

Вдруг подбежала дочка.

— Папа, папа, — затараторила она. — Там человек тонет. Ты должен его спасти!