Володя, Вася и другие. Истории старых китайских интеллигентов, рассказанные ими самими

В то время мы особенно не гуляли. Не было времени. Нужно было учиться, строить своими руками дома. Мы учились и строили, делали всё, что могли, тогда. Работали и учились с большим энтузиазмом. Тогда у нас в Китае было много политических событий. В деревнях проходила аграрная реформа. Раньше земля принадлежала только помещикам и богачам. Государство отняло у них землю и передало беднякам. Ваша жена об этом ничего не знает. Она тогда ещё не родилась. Это случилось в первые годы после освобождения. И тогда от студентов требовали, чтобы они участвовали в этом движении. Тогда было не только это движение, но и много других, например борьба против коррупции, борьба против контрабанды. Все студенты должны были не просто участвовать, а принимать активное участие в этих политических движениях. Но мы были исключением, потому что тогда была срочная нужда именно в переводчиках и учителях, которые знают русский язык. Нам дали право не участвовать в этих движениях. Только мы остались на территории своего института для продолжения учёбы. А другие студенты уходили в деревни или города участвовать в этих движениях.

Я учился очень хорошо. Через два года учёбы я уже стал свободно говорить по-русски. Преподавательский состав состоял тогда из трёх категорий, первая — настоящие, назначенные преподаватели, которых государство прислало сюда со всех сторон Китая; вторая — это русские, но они были не из России, не из СССР. Это были русские из Харбина. После Октябрьской революции немало русских сбежало из России в Харбин. Они там жили, рожали детей, продолжали свой род. Мы называли их «белыми русскими» в противовес «красным русским». Это были те русские, которые когда-то боролись против новой власти в России. Некоторые из них приехали из Харбина сюда. Они здесь спокойно жили. Китайцы — это такой народ, который стремится к свободной жизни и всегда позволяет другим жить свободно, поэтому никто не сажал русских в тюрьму. Они могли жить свободной жизнью. Надо сказать, здесь, честное слово, не было ни одного русского, который приехал бы из Советского Союза учить нас. Учили нас только «белые русские». Между ними и нами была очень хорошая дружба. Они часто приглашали нас к себе в дом в гости. В выходные дни или по праздникам звали в сад или в какое-нибудь красивое место погулять, посмотреть, покушать что-нибудь хорошее. Потом они все уехали в Австралию. У них были там родственники, которые их приглашали. Это случилось в шестидесятые годы прошлого века. Здесь не осталось ни одного.

У них были маленькие дети. Дочки и сыновья. Очень красивые. Они часто играли со мной, потому что я кормил их конфетами. Пока шёл урок, они ждали возле избы. Как только раздавался звонок с урока, дети влетали в избу, хватали меня за руку и мы бежали к магазину купить конфет или ещё что-нибудь вкусное. Этих русских преподавателей было не меньше десяти человек. А молодые китайцы, как например ваш ректор Вася, работали у них в качестве ассистентов. Они не вели занятий, только давали консультации студентам.

Третья категория преподавателей — это люди, которые до освобождения работали в Советском Союзе в качестве сотрудников посольства.

Было очень интересно. В то время мы только учились и учились. Работали и работали. Строили и строили. Всё это мы делали с большим энтузиазмом и подъёмом. Очень прилежно и упорно. В первое время нам трудно было произносить букву «р». Только после долгой работы, наверное, в течение двух или трёх месяцев, я смог произнести этот звук. Но было немало и таких студентов, которые в течение всего срока обучения так и не научились произносить «р». Потом, как вам известно, русские существительные имеют склонение, а глаголы должны спрягаться. Склонения, спряжения, произношение — всё это трудно было для нас. Всё это стояло перед нами как гора, на которую нужно взойти. Но почти все эти трудности мы в конце концов преодолели. Хотя, как я только что сказал, были такие студенты, которые вплоть до окончания обучения не могли произнести «р». Один «белый русский», старик, очень хороший, добрый, говорил им: «Ничего, дети, не волнуйтесь, не беспокойтесь! Владимир Ильич Ленин тоже не мог правильно произносить этот звук!».