Волошинские чтения

Уже для Геродота, а тем более для Страбона, факт существования на северных берегах Эвксинского Понта народа киммерийцев был достоянием относительно далекой давности. Но о реальности этого исторического факта говорят сохранявшиеся в эпоху Боспорского царства (с V в. до н. э.) названия: Киммерийский Боспор, Киммерийский вал. Имя Киммерикон носили боспорские города, один из которых лежал в 45 км. южнее Керчи (древний Пантикапей), у горы Опук, а другой — на противоположной стороне пролива, близ выхода в Азовское море[56].

К более раннему времени относится легендарное сообщение о Киммерии, вплетенное в героико-мифологический сюжет странствий Одиссея. Гомеровская Киммерия — это мрачная страна, лежащая у входа в Аид, куда для встречи с тенями умерших приплывает на своем корабле Одиссей.

Там Киммериян печальная область, покрытая вечно
Влажным туманом и мглой облаков; никогда не являет
Оку людей там лица лучезарного Гелиос, землю ль
Он покидает, всходя на звездами обильное небо,
С неба ль, звездами обильного, сходит, к земле обращаясь;
Ночь безотрадная там искони окружает живущих.

          (Одиссея XI, 14—19, пер. В. А. Жуковского)[57]

В более дословном прозаическом переводе: «Там народ и полис людей киммерийских, окутанные мглой и тучами; и никогда сияющее солнце не смотрит на них сверху лучами, ни когда восходит на звездное небо, ни когда с неба склоняется назад к земле, но губительная ночь распростерта над жалкими смертными»[58].

Страбон, комментируя эти знаменитые строки Одиссеи, отмечает, что Гомер «знает киммерийцев, которые в гомеровские времена или немного раньше опустошали набегами целую область от Боспора вплоть до Ионии»[59]. Он полагает, что «на основании реальных сведений о том, что киммерийцы жили у Киммерийского Боспора, в мрачной северной области, Гомер соответственно перенес их в какую-то мрачную область по соседству с Аидом, подходящую для мифических рассказов о странствованиях Одиссея»[60].

Прежде всего благодаря Гомеру имя давно исчезнувшего народа киммерийцев, жившего в далекие времена на северных берегах Эвксинского Понта, вошло в бессмертный фонд легенд и образов, унаследованных от античной культуры.

Для русской культуры интерес к античным воспоминаниям, овевающим крымскую землю, прослеживается уже с начала XIX века. Так, писатель Павел Сумароков, член Российской академии, в своей книге «Досуги крымского судьи или второе путешествие в Тавриду», изданной в 1803—1805 годах, напомнив о том, что «Киммеры более нежели за 1000 лет до Р. X. сделались властелинами Тавриды и острова Тамани» и что «от сего народа пролив получил название Киммерийского», пытался определить местоположение Киммериона и Киммерикона[61].

Элегически грустит о прошлом этой части античного мира сенатор И. М. Муравьев-Апостол, переводчик греческой и римской литературы, совершивший в 1820 году путешествие по Тавриде: «Вчера, когда вечерняя заря догорала на вершине Киммериона, я ходил в последний раз, при мерцании умирающего дня, проститься с прахом Пантикапея. Бродя в задумчивости по берегу Боспора, я вопрошал хладную персть: где скрылась слава? Где памятники? Где хотя один камень, обломок столпа того, на коем начертан был взаимный союз дружбы между Левконом и Афинами? Все исчезло!»[62].

Не удивительно, что этот интерес к историческому прошлому причерноморских земель, вошедших с XVIII века в состав Российской империи, очень скоро принял научное направление. Развернувшаяся с середины XIX века деятельность Петербургской Археологической комиссии имела в центре своего внимания раскопки греко-скифских древностей на юге России. Еще больших успехов в этом направлении русская наука достигла в XX столетии, особенно в советский период.

Время на рубеже XIX—XX веков, когда молодой М. Волошин впервые вступил на крымскую землю, было ознаменовано блестящими достижениями исторической науки, привлекавшими к себе внимание широких культурных кругов. В частности, к этому периоду относится издание фундаментального труда В. В. Латышева о Скифии и Кавказе, содержавшего полный корпус известий древнегреческих и римских авторов о древних народах на землях Северного Причерноморья[63].

М. Волошин, став певцом Киммерии, внес свою долю в процесс познавания исторического прошлого крымской земли. Включившись в эту уже столетнюю традицию русской культуры, он обогатил ее творческими прозрениями художника, увидевшего в самой природе восточного Крыма следы исторических наслоений прошедших эпох и воссоздавшего поэтический облик древней страны, хранящей память о минувших тысячелетиях.

*  *  *