Волосы Ангела

Нежно-белая, заключенная в хрустящую корочку, рассыпчатая сердцевина. Поверх, прозрачными вкраплениями, крупные кристаллы соли. Медовый привкус подсушенного «бородинского» хлеба. И для особой пикантности – скрипящие на зубах частички древесной золы. Девушки с аппетитом принялись за предложенное угощение. Во время нехитрой трапезы Анжела неожиданно вдруг призналась:

– Знаешь, Юля, а писатель… писатель, мне кажется, мужик неплохой. Видок у него, конечно, еще тот. Не принц датский. Но именно как человек Вадим Николаевич намного приятней огромного количества человекообразных грибов, которых мне приходилось встречать в подобных ситуациях.

– И как часто у тебя бывают подобные ситуации?

– Я не имею в виду какие-то похожие случаи. Просто когда от нас с матерью ушел отец, даже самые близкие люди, как мне показалось, отнеслись к этому со злорадством. Среди знакомых всегда считалось, что Адамчук вполне благополучная семья. Жили с достатком. Ни в чем не нуждались. Мир и благоденствие. И тут – бац!.. Ни от кого из родни и наших друзей я так и не услышала ни одного утешительного слова. А здесь такое участие. И по берегу он меня гонял не ради забавы. Это я поняла. Так поступают в стрессовых ситуациях, переключая внимание пострадавшего на другие раздражители. Мы что-то подобное по психологии проходили. Если этого не сделать, у человека, получившего психическую травму, впоследствии могут возникнуть неизлечимые фобии, например, боязнь воды. Помнишь?.. Нет? А он это сделал, и очень тактично. Я уже не говорю, что жизнь мне спас.

– Что-то я тебя, подруга, не пойму. То нравится, то не нравится. А я сразу говорила, нормальный дядька. Как там мальчишки наши, интересно? Может, позвонить надо?

– Рано.

– Думаешь, не дошли еще?

– Собака лает. Слышишь? Учуяла бы хозяина, замолчала.

Девушки вновь притихли, полностью обратившись в слух.

– Все ноги себе ободрал! Как вы, блин, тут ходите? – пожаловался Артем, очередной раз стряхивая землю с колен.

– Если хочешь, я тебе фонарик дам, – предложил Амелин. – А лучше иди за мной, целее будешь. Не надо рваться вперед… Вы сюда, что ли, свернули? – Икар вынул из кармана своего «жука» и, раскручивая, крохотный маховик генератора, стал энергично давить на рычаг. Фонарь завизжал, пляшущий луч света ударил по кустам, на срезе которых темным провалом в белесой листве показалась теряющаяся в глубине леса ухабистая дорога.

– А вы откуда знаете?

– Я мысли читать умею.

– А если серьезно?

– В этом районе в яму можно угодить, только свернув сюда. Местные здесь вообще редко ездили.

– А куда она ведет?

– В том-то и дело, что никуда. Ноги повыше поднимай и не наступай мне на пятки! Дистанцию держи, тогда будешь видеть, что у тебя под ногами творится. Сегодня еще светло. Вон, луна-то какая!

– А почему вы сказали, ездили? В поселке что, никого не осталось?

– Не часто ли ты апочемукаешь?

– Мне же интересно.

– Никого не осталось. Я да Болдэф. Он пес серьезный и болтливых гостей не очень-то любит. Так что, как придем, сильно с ним не сюсюкай.

– Да и в мыслях такого не было. О чем мне с собакой говорить?.. Я их вообще с детства боюсь. В позапрошлом году, когда с батей приезжали сюда, в Сплавном еще теплилась какая-то жизнь. Мы у деда Арсения гостили. Вы должны его знать. Одноногий. Как пират, на деревяшке ходил. Куда он девался?

– Куда-куда? Помер инвалид.

– И когда это случилось?!

– С полгода, наверно.

– А кто его хоронил? У него из близких ни души. И отец ничего об этом не знает. Арсений Савельевич был закадычным другом моего родного деда. Еще со времен учебы в ремесленном училище они дружили. Но несколько лет назад тот сильно заболел и скончался. А Арсений Савельевич детдомовский. Ни братьев, ни сестер. Семейная жизнь тоже как-то не сложилась…

– Я не знаю, кто его хоронил. Вот пристал! Видел же, что живу на краю. Откуда мне знать?

– Вы сейчас сказали, что я видел…

В этот момент хриплый лай Болдэфа неожиданно прервался. Звуки смолкли, и укрытые мраком окрестности погрузились в неуютную тишину… Преодолев крутой подъем, собеседники вышли на край поселка, в свете луны еще более жуткого, чем он казался днем.

– Как тут можно жить?! Тишина мертвецкая, будто тебя живьем закопали, а в уши земли лопатой набили. Жуть!

– Это так кажется. Поначалу немного диковато, а когда привыкнешь, даже уезжать отсюда не хочется.

– Так вы здесь не постоянно тусуетесь?

– Тусуюсь? Пардоньте…

– Ну, в смысле живете.

– Конечно, нет. Только летом. Работаю тут и отдыхаю. Как говорится, полезное с приятным…