Волшебная гондола

Я взволнованно думала о том, доведется ли мне увидеть его лицом к лицу. Настоящего живого дожа!

– На случай, если ты высматриваешь дожа – сейчас он не здесь, а в своей вилле на материке.

– Я давно подозревала, что ты умеешь читать мысли, – сказала я.

– Хотел бы я это уметь, – Себастьяно чуть жалобно улыбнулся, – тогда бы я знал, какой неожиданный ход Альвис сделает следующим.

– Ну да, но зато ты знаешь, что сегодня он придет на это собрание, которому ты должен помешать, – утешительно сказала я. – Это уже многого стоит.

– Было бы еще лучше, если бы у меня был хороший план.

Я ошарашенно взглянула на него.

– Только не говори, что у тебя его нет! Что мы тогда здесь делаем?

– Сейчас мы идем к этому проклятому залу собраний, – проворчал Себастьяно. Вздохнув, он двинулся дальше.

– А потом? Мы туда придем, и ты будешь ждать вдохновения? – Я шла рядом с ним, затем обежала его и стала идти спиной вперед, чтобы лучше его видеть. Из-за своей раны он не мог шагать слишком уж энергично, так что мне было несложно держаться на шаг впереди и настойчиво заглядывать ему в глаза.

– Слушай, Себастьяно, все это выглядит как пьяный бред! Давай просто вернемся и подождем у монны Фаустины, пока не появится Хосе. Он должен прежде всего доставить тебя к нормальному врачу! Это явно полезнее, чем шататься здесь у всех на виду, не имея никакого плана действий.

– Я не говорил, что у меня вообще нет плана, – возразил Себастьяно. – Хотя, признаюсь, он мог бы быть и лучше. – Он поморщился, то ли от боли, то ли от нетерпения. – Если ты перестанешь скакать передо мной, как чертик из коробки, я тебе все объясню.

Я почувствовала себя виноватой, заметив, что ему больно идти. Я поспешно снова схватила Себастьяно под руку, чтобы ему было легче. Он шепотом объяснил мне, что хочет устроить пожарную тревогу. Учитывая, что последний опустошительный пожар во Дворце дожей случился совсем недавно, а венецианцы мало чего боялись так сильно, как огня, можно было рассчитывать, что большинство присутствующих политиков тут же захотят сбежать. А значит, совещание кончится внезапно, прежде чем удастся обсудить хотя бы одно предложение. Некоторые, возможно, вернутся позже, но явно не все. А значит, планы Малипьеро будут сорваны.

Хотя Себастьяно был недоволен своим планом, мне самой он показался весьма хорошим. Пожарная тревога, кроме того, имела преимущество: в беспорядке и суматохе, которые непременно возникнут, мы сможем скрыться незамеченными.

Мы дошли до лестницы, которая вела на второй этаж.

Себастьяно карабкался по ступеням, то и дело вскрикивая и кашляя и все сильнее опираясь на меня, – он явно слабел от боли. Мое беспокойство росло все сильнее. Страх перед Альвисом усиливался. Что, если он подумает, будто суматоха, возникшая после ложной пожарной тревоги, – подходящий момент для небольшого нападения с ножом на врагов? В таком состоянии Себастьяно вряд ли сможет что-то противопоставить его атаке.

Мы оказались в помещении, отделанном роскошными фресками. Из него вели многочисленные деревянные двери внушительного размера.

Перед одной из дверей стояли два скучающих официанта, которые удивленно посмотрели на Себастьяно, когда тот спросил, не здесь ли должно состояться заседание Совета Десяти.

– Но заседание уже давно идет, благородный господин, – сказал один из них.

– Они уже должны вот-вот закончить, – продолжил другой.

Он был прав. Уже в следующий момент огромные створки дверей распахнулись, и советники группами вышли из зала. Они взволнованно переговаривались и, кажется, были в приподнятом расположении духа.

Среди них появился человек, которого я знала, и он был явно в худшем настроении, чем все остальные. Это был Тревизан. Он выглядел разочарованным и обеспокоенным. Все были не на его стороне, и никто с ним не говорил. Казалось, что он намеренно держался на расстоянии от других советников – или они от него.

Проходя мимо, он посмотрел на нас. На его лице отразилось удивление, и он коротко улыбнулся.

– Ну и дела. Маленькая кошечка. И молодой мессир Себастьяно. Приветствую вас!

– Мессир Тревизан, – Себастьяно обозначил поклон. Он пытался держать себя в руках, но отчаяние было написано у него на лице. – Сегодняшнее заседание Совета Десяти уже окончилось? Я думал, оно только началось! Разве мы вчера не говорили о том, что оно должно начаться, когда колокола пробьют «нон»?

Тревизан нахмурился.

– Я так сказал? Ах да, верно. Я сам тоже думал, что оно состоится вечером. Моему секретарю назвали это время. Но сегодня утром он пришел ко мне и заявил, что произошла ошибка. Заседание было намечено на сексту [23]. И оно длилось без перерывов вот до сих пор. – Он подавленно покачал головой. – Все сложилось не в мою пользу. Обычно участников Совета Десяти нелегко переубедить, но в этом случае Малипьеро справились без труда. Пьетро привел блестящие аргументы, и я вынужден признать, что его речь была в высшей степени убедительной. Затем выступил его сын, Альвис, который развеял последние сомнения присутствующих.

– Но не ваши, – перебила я.

Тревизан пожал плечами.