Волшебная гондола

– У меня свое есть. – Надеюсь, оно не окажется на полметра длинней, чем нужно. Тут мне пришло в голову, что из всей одежды, которую оставила мне Мариетта, ни одна вещь не оказалась слишком длинной. Она велела укоротить все по моей мерке – я осознала это только сейчас. Моя ревность отчасти превратилась в благодарность. На поддержку этой женщины можно было рассчитывать! Если мне повезет, мой сундук уже принесли из монастыря, и он ждет меня у монны Фаустины. Тогда я смогу тут же переодеться и, не теряя времени, приложу все усилия, чтобы освободить Барта.

Мысленно я уже излагала Тревизану свои аргументы – или, точнее говоря, аргументы Клариссы – так что забыла прояснить один очень важный вопрос.

– Почему ты вчера так сильно сердилась на меня? – спросила я. – И не ври мне! Я тебя насквозь вижу!

Это была неправда, но я была вынуждена солгать, чтобы подтолкнуть ее к разговору, в котором она могла бы случайно проговориться.

– Ты очень злишься на меня? – Она посмотрела на меня широко открытыми глазами. – Я была ужасно подавлена. И так завидовала!

– Чему же?

– Альвис рассказал мне, что ты исполнила свою задачу и в следующую ночь поворота луны сможешь отправиться обратно домой.

У меня отвисла челюсть.

Она пожала плечами.

– Вот что он мне сказал: «Храбрая маленькая Анна выполнила свою задачу и теперь в следующую ночь поворота луны сможет отправиться домой». В точности так и сказал.

Просто запредельно! Непостижимо, что он знал о моем задании! И совершенно цинично использовал это знание в своих целях, чтобы унизить Клариссу и причинить ей боль! Просто невыносимо, насколько этот Альвис бессовестный и коварный!

– А он не рассказал тебе, в чем состояло мое задание и как вообще он о нем узнал?

Кларисса покачала головой.

– Я спросила его, но он торопился и не мог больше говорить. Он сказал, что ему еще нужно подготовить важную речь для какого-то важного совещания. Вчера он хотел выступить перед Советом Десяти во Дворце дожей.

О да, он хотел выступить, и он это сделал! И, чтобы никто не вмешался, решил подсунуть Себастьяно яд, который упрячет его под землю. Для пущей надежности Альвис еще и сообщил всем ложное время встречи. Он все продумал и все знал.

Какой хладнокровный преступник! Я едва не вскрикнула от ярости, но ограничилась скрежетом зубов.

Кларисса робко улыбнулась мне.

– Мы снова подруги?

Она не стала дожидаться моего ответа и вместо этого продолжила деловым тоном:

– Нельзя терять времени. Я прямо сейчас отправлюсь поговорить с Якопо, а ты быстро помойся и переоденься, чтобы затем проведать Тревизана!

Она повернулась, чтобы уйти, и напоследок заговорщицки кивнула мне через плечо:

– Сообщи мне потом, как все прошло!

И вот она уже исчезла за углом. Я смотрела в пустоту и спрашивала себя, удалось ли ей перетянуть меня на свою сторону несмотря на то, что она врала как дышала. Если бы она была Пиноккио, ее нос протянулся бы от Венеции до Парижа и обратно.

А ведь еще была эта история с Джанкарло.

Одному небу известно, почему я не спросила ее об этом. Я задумалась: смогла бы я забыть что-то настолько ужасное? – но непонятная робость помешала мне заговорить с ней об этом. Когда речь заходила о его смерти, она казалась такой отчаявшейся и измученной. Каждая попытка больше об этом узнать будет лишь тревожить ее болезненные раны, а я этого не хотела.

Уставшая после бессонной ночи и беготни по городу, я направилась к дому монны Фаустины.

* * *

Там меня ожидали хорошая и плохая новость. Хорошая заключалась в том, что мой сундук с одеждой уже прибыл. Плохая – в том, что монна Фаустина решила задним числом поднять арендную плату, потому что, по ее заявлению, от меня и моего супруга она претерпевала «раздоры, недомогание и прочие страдания».

Ну, страдать от этого монне Фаустине осталось недолго.

– К сожалению, все наши деньги – у моего супруга. Но я могу вас заверить, что все ваши требования будут исполнены, как только он поправится. Обещаю, вам придется подождать не больше недели.

– Вы уверены, что у вас недостаточно наличных? – спросила монна Фаустина.

– Совершенно уверена.

Скривившись в высшей степени раздраженно, она посмотрела на меня, но ничего не сказала.

С утра она успела хорошо отдохнуть. Она снова крепко держалась на ногах и сновала по кухне, готовя завтрак. Я окинула голодным взглядом деревянную доску, на которой лежали сыр и хлеб. Последний раз я ела так давно, что с трудом могла об этом вспомнить.

Я могла бы себе что-то купить, в городе повсюду есть пекарни. Но, к сожалению, Себастьяно, отправившись в будущее, забрал с собой все наличные. Так глупо, что я не сообразила забрать его поясной кошелек.