Волшебная гондола

Я зашла в спальню и вложила ей в руку ночной горшок, а затем проследовала наружу за мужчинами.

– Теперь мы позаботимся о нем, – сказал мне Хосе. Он ждал на каменной набережной, пока Барт осторожно укладывал потерявшего сознание Себастьяно в гондолу.

– В этом я хотела бы убедиться собственными глазами.

– Тебе не следует ехать с нами. Это может быть опасно.

– Мне совершенно все равно. – Я села в гондолу следом за Бартом. Им придется применить силу, чтобы заставить меня выйти из лодки.

Хосе нахмурился, но, к счастью, не стал мне возражать.

Однако тут вмешался Барт:

– Было бы лучше, если бы ты осталась тут. Нас может раскрыть тот, кто последует за нами.

– Я не боюсь.

Это было правдой лишь отчасти, потому что на самом деле я отчаянно боялась. Но не того, кто следит за нами, – даже если это звучало пугающе и таинственно – а того, что Хосе не удастся вовремя доставить Себастьяно к врачу.

Хосе взял весло, опустил его в воду и привел лодку в движение. Как обычно, он направлял гондолу быстро и уверенно, так что мы вскоре достигли цели. Это была пристань рядом с Кампо Санто-Стефано.

Барт взвалил Себастьяно на плечи и выбрался на сушу. Я последовала за ним. Хосе задержался, чтобы пришвартовать лодку, а затем поспешно прошагал мимо нас, чтобы возглавить нашу маленькую процессию.

На пути нам еще не встретилось ни души, но утренние сумерки уже заметно посветлели. Скоро взойдет солнце, но даже его лучам будет тяжело пробиться сквозь мутный воздух. Полосы тумана громоздились между домами и каналом, а церковь Санто-Стефано возвышалась над расплывчатой серостью, как массивная тень, которая, если подойти поближе, превращается в прочнейший камень. Та самая церковь, крыша которой похожа на перевернутый корпус корабля.

Башня, которую я заметила только сейчас, была покосившейся уже в этом столетии, хотя и не так сильно, как в мое время. Я вспомнила, как мы с Маттиасом Тассельхоффом сидели на этом месте и ели бутерброды-трамецини. Именно здесь я впервые увидела Себастьяно. С тех пор прошло лишь несколько недель, но мне казалось, что на самом деле это случилось несколько лет назад, причем, строго говоря, этого на самом деле еще не произошло.

Хосе толкнул дверь церкви, которая со скрипом подалась – звук, который резко вернул меня в реальность. Хосе придержал дверь, пропуская Барта вперед. Тот, не медля, потащил Себастьяно в направлении алтаря, но затем остановился у колонны и аккуратно положил его на пол.

Я стояла, потирая шею. Она снова начала чесаться.

– Что-то сейчас случится, – встревоженно сказала я Хосе.

Он резко взглянул на меня, заметил, что я чешу шею, и настороженно осмотрелся. Затем мы оба одновременно повернулись к алтарю, откуда доносился шум. Дверь в сакристию отворилась.

– Кто здесь? – произнес грубый мужской голос.

Барт настороженно выпрямился. Хосе поспешил к Себастьяно и склонился над ним. В ужасе я заметила тонкую линию белого света, которая образовалась примерно на середине колонны и опускалась вниз, где разделялась на множество ответвлений.

– Вы должны отвлечь его, – тихо сказал Хосе. Линия света окружила его и Себастьяно, словно кто-то очертил их лазерной указкой. – Окно нестабильно. Если он выйдет сюда и увидит его, портал исчезнет, и все будет впустую.

Мы с Бартом тут же начали действовать. Будто сговорившись, мы в одно мгновение пустились бежать к сакристии. Барт достиг цели быстрее, чем я, – ноги у него были длиннее, и бегал он лучше. Нам навстречу вышел монах. Его удивленно раскрытый рот выделялся на светлом лице как темный овал. Барт бросился на монаха и впихнул его обратно в сакристию через открытую дверь. Монах протестующе вскрикнул.

В следующее мгновение я увидела за спиной белое сияние и, не оборачиваясь, сделала шаг вперед и закрыла дверь в сакристию.

Внутри раздался грохот, а затем я услышала, как монах громко ругается.

Я задержала дыхание и прижалась к колонне, но яркий свет погас. Я стремительно бросилась туда, куда Барт уложил Себастьяно. С замирающим сердцем я обошла колонну, боясь, что портал закрылся преждевременно и он по-прежнему лежит на полу. Свет исчез очень быстро, и я вовсе не слышала грохота – кроме звука захлопнувшейся двери.

Но на полу никого не было. И Себастьян, и Хосе исчезли. Им удалось. Хоть раз все получилось как надо!

Ужасный зуд в шее превратился в легкое жжение. Оно доставляло некоторый дискомфорт, но выносить его было несложно.

У меня вырвался вздох облегчения, я снова повернулась к сакристии, осторожно открыла дверь – и в ужасе отшатнулась. В рукопашной схватке с монахом Барт продержался недолго. Он растянулся на животе, из раны у него на лбу струилась кровь. Над ним наклонился его противник, крепкий мужчина в темной рясе. В кулаке он сжимал оружие, которым сбил Барта с ног, – массивный подсвечник. Свечи выпали и раскатились по полу, так что, подходя ближе, я чуть не поскользнулась на одной из них.

Барт застонал и пошевелился. Заметив это, монах, к моему ужасу, нанес ему еще один удар.

Наконец он обернулся ко мне, воинственно сжимая подсвечник. Он сделал шаг вперед, и я отшатнулась.