Волшебная колесница

В природе нынче так тепло…

Не надо кутаться в мантилью

И кипятить бельё в чану.

Смотрю в журнале я картинки,

И ничего в них не пойму.

Но тем и лучше, посмеюсь я

Над тщетой ихней суеты.

Придёт из лесу мой желанный

И вот вам счастье — я, да ты.

* * *

Любить ещё быть может, странно,

Но где ещё набраться сил,

Чтоб не надеяться напрасно…

Никто к тому же не просил.

Как лёгкий ветер; мимо, мимо,

Увы, нас время не щадит.

Хожу я вновь с гримасой мима,

Неощутима, как магнит.

Пытать свою судьбу, чужую

Себе позволив я слегка,

Я ни на миг не забываю:

Моя дорога коротка….

* * *

Ну, наконец-то!…

Элино Оль и Но!

Но прежде про

Около киоска с мороженым

Красиво переходя.

Рут и корона

Меньше чем нор…

Плыл по небу хор…

Стук весла и радость встречи,

Я была тобой больна,

Я была тебе верна…

Олиандер…

На вскипающей поверхности

Арнаут дредноут арнооут…

Тттттт…..

Оленина пройдёт мимо, мимо…

Как в дальний полёт…

Волшебная колесница Песни, баллады, сатирические стихотворения

СЕМЁН И ГОЛИАФ

Подлинная история

из жизни Семёна Сёмина,

дорожного инженера, рассказанная им самим

Да, было раз дело,

— так начал Семён, —

Посмотришь, как будто простое.

Но время всю пыль прибивает дождём,

А память не держит пустое.

Дорожный строитель специальность моя,

Учился я здесь, в «Автодоре»,

И много наук я различных постиг,

Не знаю, на радость иль горе.

И рядышком шёл параллельный нам курс,

И профиль их был автодело.

Мы вместе дружили, мирились, дрались…

Обычное, в общем-то дело…

Так вот.

У водил был громила один,

Он вышел и ростом, и статью.

Кулак что арбуз!

Две сажени — в плечах!

Сразиться он мог с целой ратью!

Могучая шея, цепочка на ней,

Глаза — орудийные дула.

Его, как скалу, обходили кругом,

Простуды чтоб вдруг не надуло….

Все звали почтительно «Гогой» его

И в спор с ним вступать не решались.

Он был для сокурсников верным щитом,

За ним ничего не боялись.

И вот как-то раз вышел случай,

Зимой,

Иль осенью, помню не точно,

Попал под раздачу из наших герой,

Пришлось выручать его срочно.

Сбежался народ, смотрим, Гога прижал

Соперника, душит у стенки,

А тот с перепугу лишь только хрипит

И выпучил жалобно зенки.

Мы смотрим — Арсений!

Тихоня, телок,

Такой не обидит и мухи.

Попал он безвинно, понятно, в силок,

И терпит напрасные муки.

Мы в группе, бывало, смеялись над ним

И спину всё пачкали мелом.

Но шутка зашла чересчур далеко

И нас это сильно задело.

Не знаю, с чего на меня вдруг нашло,

Но стало мне жутко обидно.

Себе я сказал: «Мы своих не сдаём.

Для нас это всех очевидно.

Сейчас не вступись,

Будет поздно потом,

Закон этот точно известен.

Себя не отмоешь потом молоком»… —

В уме это мигом я взвесил.

«Эй ты, — говорю —

Средь овец, блин, герой!

Мы в том убедились прекрасно.

Но с равным с собою,

Иль с тем, кто сильней

Не выйдет сойтись безопасно.

Оставь пацана,

Выйди честно со мной

И мне предъяви, что желаешь.

Иль ты лишь того, кто тебе по зубам

Трусливо и злобно кусаешь?»

Так я говорю, и не верю ушам,

Что это из уст моих льётся!

Попала под хвост мне, как видно, вожжа.

Ох, слово моё отзовётся!!!…

Ну, сам посуди, ростом я невелик,

Макушкой ему до подмышки.

Пускай крепко скроен, и духом силён,

Но игры худы с мышкой кошки…

…«О чём ты? — меж тем мне противник в ответ, —

Не суйся куда не просили.

Тебя я не трогал, иди стороной,

Покуда тебя не отбрили».

«Э, нет, говорю,

Дело так не пойдёт.

Тебе увильнуть не удастся!

Докажешь на деле, что ты за герой,

За имя придётся сражаться!…

Таков уговор наш, простой, как сапог,

Один на один:

Ты — со мною.

А струсишь — цена тебе грош.

Нынче злой,

Я,

Знай,

Очень многого стою!»…

Сказал я, и вышел,

А сам — весь трясусь,

От злости ль, от страха — не знаю.

Сказать-то легко,

До конца же дойти

Задача, понятно, другая…

На «паре» сижу я, но мысль далеко

Летает, в грядущем, пытаясь

Итог разглядеть, что и как,

Кто — кого,

Глухой неизвестностью маясь.

Моё преимущество скорость, наскок.

Его я шустрей. В том я дока.

Но если он первый в «девятку» пробьёт,

Я выйду в тираж раньше срока.

Но, впрочем, что делать — назвался груздём,

Прикинуться пнём не удастся.

Терять же лицо мне совсем ни к чему,

Я буду безбашенно драться…

…И вот наступает решительный час,

Толпой на крыльцо мы выходим.

Отбою нет зрителей: так мы порой

Позор свой иль славу находим.

Занятия кончились; вольный народ

Расходится.

В Вечность

Мгновенья отсчитывать принялись ход,

К разгадке близка бесконечность…

…Выходит он, в точь, Голиафом, скалой,

Окинул нас взором небрежно

И молвил: «Коней не гони, Сеня, стой,

Не всё так, поверь, неизбежно.

Какие претензии будут ко мне?

Я в толк не возьму, хоть убейся.

И в том, что Арсения сильно задел,

Вины не возьму, не надейся.

Его лишь пугнул я, был повод пустой,

И нет продолжения ссоре.

Будь кто-то на месте из ваших другой,

Из дома не вынесли б сора».

«Так это пустяк? — говорю — Вот те на!

А я-то подумал, как ловко

Арсений поставил под глазом синяк

Себе самому! Класс уловка!»

«Его я не бил, — отвечал Голиаф, —

Лишь к стенке приклеил для страху,

И слов нехороших ему не сказал,

И даже не скомкал рубаху!»

«Смотрю, гуманист ты, — ему говорю, —