Волшебная мелодия Орфея

– Госпитальеры – монахи-рыцари и никогда не выбривают себе макушку.

– Именно поэтому он не участвовал в диспуте?

– Конечно, необходимым запасом знания Священного Писания он обладал, но сойти за настоящего теолога ему было явно не по силам.

– Когда вы поняли?

– В тот момент, когда Клемент случайно увидел тело бродяги и узнал настоящего Гийома Ожье. Мы думаем, что он хотел нас предупредить об интересе Сюжера к нашей тайне и под видом нищего пилигрима отправился в поход. Знаю, какого мужества и самоотречения стоило это Гийому, который со временем стал ненавидеть путешествия и предпочитал никуда не выезжать из стен своего парижского пристанища. Но думаю, что Сюжеру в определенный момент доложили об исчезновении богослова. Аббат Сен-Дени быстро понял, куда мог направляться Гийом и чем это грозило его предприятию. Мы можем только предполагать, но скорее всего шпион Сюжера сначала избавился от нашего дорогого теолога. Такому опытному воину это не доставило никакого труда. Конечная цель путешествия Гийома была хорошо известна, и достаточно было просто поджидать его перед стенами нашего монастыря.

– Откуда Гийому Ожье стало известно о намерениях Сюжера?

– Он сначала попытался заставить Гийома отправиться к нам самолично. Он прекрасно знал, каким уважением пользовалось имя Гийома в нашей обители, с каким восторгом и благоговением мы читали его блестящие труды. Он мог стать наравне со Святым Августином!

– То есть вы никогда не видели его?

– Нет, мне так и не удалось увидеть его живым. Несмотря на многочисленные приглашения, он так ни разу и не посетил нашу обитель.

– Тогда откуда ему стало известно о вашей тайне?

– Гийом был одним из самых просвещенных людей нашей эпохи. В юности он посетил Агру и два года провел, изучая древние коптские тексты. И в этом путешествии его сопровождал наш Клемент.

– Они были друзьями?

– Близкими и преданными друг другу, – грустно подтвердил аббат.

Бернар покачал головой. Теперь и тонзура, и тело воина, и хорошее знание ран, и способов остановки кровотечения, и настойчивое желание поговорить с Одилоном – все, абсолютно все встало теперь на свои места.

– Но почему вы отказываетесь посвятить в эту тайну Сюжера? Набожность государя всем известна, может, они сумеют лучше нас защитить тайну? – рискнул санитарный брат.