Волшебная мелодия Орфея

– Почему же, останавливаюсь, – исправила его Настя, – но речь шла всего лишь о поездке в Сантандэр.

– Вы в первый раз здесь?

– В первый, но думаю, что не в последний, удивительно приятный город!

– Мой самый любимый на свете, – улыбнулся Дильс, – только здесь я чувствую себя дома.

– И даже не в Аргентине?

– Аргентина в прошлом, том самом прошлом индейцев аймара, которое впереди будущего, – грустно покачал головой Дильс и после небольшой паузы добавил совершенно другим тоном: – Итак, вы уверены, что готовы услышать хотя бы одну из священных мелодий?

Настя с Гариком переглянулись и согласно кивнули.

– Как хотите, – посмотрел на них долгим, изучающим взглядом хозяин дома. Он нажал на кнопку на пульте, который держал в руках. Из динамиков полилась грустная музыка. Даже не музыка, а плач. И скорбь, тупая, мучительная, разрывала сердце.

– Какая беспощадная тоска! – прошептала Настя.

– Проще умереть! – подтвердил Гарик.

Вальтер взглянул на их посеревшие лица и потускневшие глаза и усмехнулся. Хотя было видно, что ему и самому не по себе, одним движением руки он остановил музыку и скрестил руки на груди, безмолвно рассматривая нечто одному ему видимое в окне. Первой нарушила молчание Настя:

– И это есть небесная музыка?

– Это одна из мелодий сакральной музыки Орфея.

– Они все такие печальные? – спросил Гарик.

– Не все, – покачал головой Дильс.

Музыка зазвучала вновь, но только сейчас в ней было что-то тихое, ласковое и свежее, как утренний туман веселого летнего дня. Перед глазами Насти встали горные вершины, зацепившиеся за них легкие облака, стрекот цикад, глухой шум моря и этот незабываемый аромат, когда запах лаванды смешивается с нагретой землей и легким соленым ветром. Она почувствовала глубокое сострадание ко всему живущему. И внезапно ей захотелось быть особенно искренней и нежной. Музыка захватывала чувства и несла вдаль, к неведомому берегу неведомой земли.

Внезапно она остановилась, и Столетова очнулась. Она была там же. Рядом сидел Гарик. По его потерянному виду она поняла, что он тоже испытал настоящее потрясение.

– А теперь не хотел бы показаться невежливым, но мне необходимо остаться с мадемуазель Столетовой один на один, – твердо заявил Дильс.

– То есть вы выставляете меня за дверь?

– Внизу есть приятный бар, у них очень хорошее вино. В любом случае выбирайте, или я остаюсь с Анастасией, или на этом наша встреча окончится.

– Оставь нас, – попросила Гарика Настя, – не бойся.

Тот нехотя поднялся с кресла, бросил угрожающий взгляд в направлении Дильса и направился к выходу. Когда за ним захлопнулась входная дверь, Дильс протянул руку:

– Дайте мне вашу сумочку.

– В ней нет подслушивающего устройства, – произнесла она, сразу поняв смысл неожиданной просьбы.

– Доверяй, но проверяй, кажется, именно так звучит ваша русская поговорка.

– Этому вас Старицкий научил.

– Не только он, – усмехнулся Дильс, – а теперь наденьте вот это. Так скажем, это ваша награда за поимку убийцы Эдуарда!

С этими словами он протянул Насте пару немного странных наушников. Она повертела их в руках. Необычные, ничего не скажешь, ничего похожего на звуковой излучатель, только плотный материал, смахивающий на полистирен, и все. Ее немой вопрос был понят правильно:

– Я их создал специально для нашего эксперимента. Эти наушники способны подстраиваться под любую форму головы, ушей и обладают идеальной звукоизоляцией. Но, как вы заметили, ничего похожего ни на звуковую мембрану, ни на усилитель звукового сигнала в них нет.

– То есть, если я их надену, я просто перестану что-либо слышать?

– Для этого они и созданы. Ни одного внешнего звука.

Настя натянула наушники, они действительно хорошо обхватили голову, впрочем, не сдавливая и не вызывая никакого неудобства. Зато мир вокруг стал удивительно безмолвным. И в этот момент она услышала музыку. Поразительно похожую на только что услышанную, но еще пронзительней. Эта мелодия проникала в самое нутро. Она подводила к краю вечности, оставляя, нет, бросая наедине с чем-то отчаянно желаемым и от которого кровь стыла в жилах. Музыка заполняла собой все, все вокруг поплыло перед глазами, привычные формы принимали причудливые очертания, пол под ногами разверзся, потолка не стало. Она парила, страх и радость наполняли все ее существо, да, собственно говоря, человеческих чувств уже не было. Вдруг все прервалось, оглушающая тишина установилась вокруг, и Настя потеряла сознание. Очнулась от резкого запаха чего-то похожего на нашатырь.

– Я не могла ее слышать! Что это? – слабо произнесла она, голова продолжала кружиться, а сердце бушевало в грудной клетке.

– Это и есть то, что мы называем музыкой неба, – просто объяснил Вальтер Дильс, – Пифагор называл ее Гармонией небесных Сфер, некоторые эзотеристы – музыкой души.

– Это и есть магическая музыка, способная управлять человеческим сознанием?

– Вернее, вырывать человеческое сознание из обычного мира, перенося его в мир тонких сфер, – поправил ее Дильс.

– Именно ее нашел Магнус?

– Так скажем, восстановил, Эдуард был гением, и если бы не этот сумасшедший монах…

– Но как я могу слышать?