Волшебная мелодия Орфея

Сразу после утренней мессы поспешил в мертвецкую. Холст был нетронутым. Явно никто в его отсутствие не заходил. Он откинул материю. Стараясь не смотреть на лицо покойного, развязал пояс, аккуратно разрезал бурую рясу, под которой обнаружилась тонкого сукна и редкого качества сорочка. Свою плоть при жизни покойный явно баловал. Осмотрел внимательно тело. Но никаких следов насилия не обнаружил. Естественная смерть? Тогда что это могло быть? Сердечный приступ? Удар? Санитарный брат покачал головой. Он мог поклясться всем, чем угодно, что сердце у теолога было великолепным. Ни одного признака сердечной слабости: блестящие волосы, розовые ногти, гладкая кожа и, судя по вчерашней трапезе, отличный аппетит. Отравление? Бернар вновь внимательно осмотрел руки, заглянул в рот, в глаза покойного. Если это был яд, то Бернару он известен не был. Хотя что-то все равно было не так. Руки зажаты в кулаки, а тело выгнуто так, словно сведено странной судорогой. Все это в совокупности с маской ужаса на лице могло быть последствием только одного. Неожиданная идея стала крутиться в голове и отпускать никак не хотела. Он слышал об этом давным-давно, но никогда не верил в реальность подобного. Тем более не приличествовало монаху, посвятившему свою жизнь служению Небесному началу, интересоваться служителями темных сил. Бернар отогнал богопротивные мысли, ворочавшиеся в голове, и сосредоточился на другом. Еще один факт, на этот раз вполне реальный и земной, заинтересовал его. Изучив внимательно лежавшие перед ним останки, санитарный брат пришел к интересному выводу. На его взгляд, Гийом Ожье напоминал кого угодно, но только не специалиста по теологии, большую часть жизни прокорпевшего над книгами в душном и малоосвещенном помещении. Он мог быть воином, торговцем, моряком и, что примечательно, сравнительно недавно побывал в южных, горячих странах. Знойный солнечный загар прочно въелся в кожу покойного.

Дверь тихо скрипнула, и на пороге появился бледный Руфин Редналь.

– Pax et bonum, брат Бернар, – произнес он, – могу ли я увидеть моего учителя?

Черные круги под глазами от бессонной ночи, дрожащие руки и прерывающийся голос, ученик теолога утратил все свое высокомерие.

– Проходи, – кивнул санитарный брат.

Редналь прошел внутрь, мельком взглянул на распростертое тело и отвернулся.

– От чего он погиб?

– Не знаю, – честно ответил Бернар.

– Его убили? – прерывающимся голосом спросил гость.

В ответ инфирмариус только пожал плечами. Руфин побледнел еще больше.