Волшебная мелодия Орфея

Удивилась обилию финансирования работ по психоакустике. Впрочем, ларчик открывался просто. Двигателем торговли XX и XXI веков была реклама, поэтому от понимания того, что и как слышат люди, зависела окупаемость инвестиций, правильность выбора рынка сбыта, прибыль и прочие скучные, но очень важные вещи. Все это шло в ногу с идеей зомбирования послушной воле рекламодателей толпы. Правило «Куда бульдоги, туда и носороги» при успешно разработанных лозунгах и эффективном вдалбливании могло внушить покорной массе что угодно и продать какой угодно продукт, любую избирательную кампанию и т. д. Представила современного Орфея, только не с лирой, а с компьютером, покачала головой. Впрочем, вдаваться в философские размышления об опасности подобных экспериментов не стала. На сегодня с нее было достаточно. Тем более проснулся Гарик и объявил, что сегодняшний день они проведут вместе.

Программа у него уже была готова, и он был твердо настроен посвятить все оставшееся до послезавтрашнего Настиного отъезда время настоящему отдыху. Историю гибели Магнуса решено было на время забыть. Гарику нравилось в Насте совершенное отсутствие задних мыслей, с ней было легко, она не загружала и не загружалась. Первый раз в жизни он встретил кого-то, полностью разделявшего его принцип наслаждения настоящим. Единственное, на что следовало обратить внимание: не поддаться отчаянному желанию прикоснуться к ней, почувствовать легкий шелк ее волос, нежность кожи и ненароком не погрузиться в мягкий омут серо-зеленых глаз. Нет, все должно было остаться дружбой. Похожие мысли вертелись и в Настиной голове. Иногда ей казалось, что они ведут себя как глупые подростки. В конце концов, они взрослые люди и вполне могли позволить себе небольшую любовную авантюру без завтрашнего дня. Но, с другой стороны, сможет ли она вот так просто перевернуть страницу. Уверенности не было. Нет, все-таки лучше было все оставить так, как есть. А завтра она уедет в Клюни, и все встанет на свои места…

Ноябрь 1147 года, аббатство Клюни, владения Французской короны

На пороге покоев аббата стоял верный глухонемой Поль. Если Петр Достопочтенный визиту санитарного брата и удивился, то виду не показал. Он кивком предложил Бернару пройти внутрь и словно забыл о его присутствии. В своих покоях настоятель монастыря был не один. С ним вместе над разложенными на длинном столе чертежами склонился подрядчик Этьен Марешаль, высокий кряжистый мужчина с проблесками седины в каштановой бороде. Санитарный брат осторожно вошел и, стараясь никого не беспокоить, отошел в сторону. Он попал в самый разгар оживленной дискуссии, и спорщикам было явно не до него.

– Наш собор должен быть таким же гармоничным, как и Божественный мир! – восклицал аббат. – Он должен напоминать грешным людям о том, что, чтобы спасти их, Бог принес в жертву собственного сына. Мы должны в нашем соборе найти секрет Божественной гармонии, только тогда он будет неподвластен времени и мы, простые смертные, сможем прикоснуться к вечности! Поэтому он должен превосходить все существующее в нашем мире!

– Я согласен с вами, преподобный монсеньор, – кивал головой подрядчик и тут же продолжал гнуть свою линию, – но наши возможности ограниченны, и сделать своды над алтарной частью еще выше и шире мы не в состоянии! И окна с каждой стороны центрального нефа должны оставаться именно этой ширины, больше не получится!