Волшебная мелодия Орфея

Петр Достопочтенный вскинул голову и посерел. Только сейчас Бернар заметил, насколько постарел за последнее время их настоятель. Голубые, цвета неба глаза стали почти бесцветными, нос обострился, обтянутый сморщенной кожей подбородок беспрерывно подрагивал. Он весь как-то скукожился, ссутулился, только голос продолжал оставаться властным и напоминал того, бывшего Петра Достопочтенного:

– Ты уверен в этом?

– Уверен, мой отец, – как можно тверже ответил Бернар.

– Спаси нас, Отец Небесный, – перекрестился аббат, – ну что ж, видимо, мы сами себе «собрали гнев на день гнева» (Римл.2, 4–5), – грустно добавил он, покачав головой. Потом он замолчал.

Слышны были стук молотков, звук голосов, резкие команды каменщиков, поднимающих камни западного нефа базилики.

– Ваше святейшество, – не выдержал наконец Бернар, – мы должны найти виновных.

Аббат видимо заколебался, он размышлял, словно взвешивая все «за» и «против». Потом махнул рукой:

– Что же, будь по-твоему, только при одном условии: расследование свое ты будешь держать в тайне. Никому пользы не принесет, если узнают, что мы сами сомневаемся в естественности гибели нашего гостя. Плохая слава нашему монастырю ни к чему. Сам знаешь, сколько у нас завистников, и, к сожалению, не только среди светских, но и среди монашеской братии.

– Я выполню все в точности, – заверил его Бернар.

– Полагаюсь на твое благоразумие и сдержанность, дорогой брат. А помогать тебе будет брат Ансельм, он лучше всех узнал нашего гостя и его ученика, так что лишним он не окажется. А в его умении держать язык за зубами никакого сомнения у меня нет.

Бернар хотел было возразить, что в помощниках в таком деликатном и требующем осторожности деле не нуждается. Но аббат кивнул, давая знать, что аудиенция окончена, потом взял в руки колокольчик, заметив который Поль замычал и открыл дверь. Бернар поклонился и вышел прочь. На обратной дороге прокручивал в голове разговор с аббатом. Конечно, своего он добился. Только неприятное чувство неудовлетворения не оставляло его. Было ли ему причиной необходимость посвящать во все Ансельма или что-то другое, пока словами не выраженное, он не знал.

После повечерия на выходе из церкви его поджидал Ансельм.

– Его святейшество посвятил меня в курс дела, – без обиняков выложил странноприимный брат, – так ты уверен, что нашего гостя убили?

– Ни в чем я не уверен, – нервно оглянулся Бернар.