Волшебная мелодия Орфея

– Алхимия, друг мой, это наука, и без нее в моем аптекарском искусстве не обойдешься. А магия – это другое дело. Это тебе лучше обратиться сам знаешь к кому.

Оба вслух не стали произносить имя старой Бригитты, жившей в горах, неподалеку от монастыря. Монахи не раз уже пытались выжить старую колдунью, но местные крестьяне каждый раз вставали на защиту своей целительницы. Бригитта и на самом деле умело вправляла вывихи, грыжи, справлялась даже со сложными переломами, помогала при трудных родах, спасала от золотухи, останавливала кровотечения. Зазря денег не брала, и если не могла помочь кому-то, то так и говорила, что, мол, увозите, готовьте и отмаливайте. Правда, была и другая, более темная сторона занятий старой Бригитты. Поговаривали всякое, мол, по ночам отправляется она к источнику и молится старым богам и что приходят к ней странные существа, полулюди, полузвери, и слушаются ее как свою повелительницу. И еще Бригитта была прорицательницей и видела то, что простым смертным видеть было запрещено.

– Думаешь, стоит мне ее посетить?

– Братья могут тебя осудить…

– Конечно, могут, но мне уже не раз приходилось покупать у нее редкие травы и коренья. Она одна умеет их находить, так что и вопросов ни у кого ко мне не возникнет.

– Как знаешь, расспроси ее, может, она сможет тебе помочь.

Настало время похорон. Гроб с телом опустили в землю после долгой, продолжавшейся почти два часа мессы. Посланцы Сюжера, трое монахов, больше похожих на рыцарей, и четверо солдат, их охранявших, не произнесли почти ни одного слова. Лица их были жесткими, они образовали полукруг вокруг Редналя и еле слышно молились. Ученик теолога был бледен и еле держался на ногах. Самое странное, на его лице Бернар совершенно не заметил облегчения, вызванного прибытием посланцев королевского министра. Напротив, он казался еще более несчастным, и только обреченность читалась в глазах. Бернар попытался было в конце протиснуться к Руфину и сказать ему несколько слов. Сделать ему это не дали. Один из монахов-посланников бросил на него столь злобный взгляд, что настаивать санитарному брату как-то враз расхотелось.