Волшебная нить (СИ)

- Вот и славно! - обрадовался Игнатий Ильич. - С приданым не обижу, дом, почитай, для вас готов. Однако как же служба?

Пашков несколько смешался, но ответил спокойно, с твердой решимостью:

- Мы будем жить в Петербурге.

5.

- Как в Петербурге? - вскричала Катя. - Ты уезжаешь в Петербург?

- Не теперь, не теперь, Катя. Помилуй, мы еще не обвенчаны, - Наташа рассмеялась. - До свадьбы еще жить и жить....

- Петербург... Петербург... - лихорадочно бормотала Катя, и Наташа подумала было, что девица не в себе.

- Да что с тобой, Катя? Мне самой невесело думать, что брошу дом, детей, тебя, оставлю маменьку без помощи, но что делать? Алексею Николаевичу надобно служить...

Кате сделалось совестно. Она думала о своем, тогда как Наташа переживала скорую разлуку с родным домом.

- Как хорошо, Наташа, как хорошо все складывается! Я рада за тебя, - поспешила она ободрить подругу. - Однако ты будешь навещать нас?

- Непременно! - снова засмеялась Наташа. - За дом я не боюсь: Соня уж подросла мне на смену. Вот только как оставить тебя, подруженьку?

Она обняла и чмокнула Катю в щечку.

- Как славно было б, выйди ты замуж в Петербург! Скажем, за молоденького Бронского, а?

Катя повесила голову. Тут вдруг Наташа подскочила как ужаленная.

- Батюшки-светы! Забыла!

Она кинулась искать свой мешочек, который бросила в сторону, едва вошла в Катину светелку.

- А где теперь твой жених? - спросила Катя, думая о своем.

- Так уехал же в Петербург! - рассеянно ответила Наташа, шаря в мешочке.

- И ты не скучаешь? - удивилась Катя. - Ты довольна и весела.

Наташа пожала плечами:

- Отчего ж не скучаю, скучаю. Однако страдать не из чего, скоро свидимся.

"Странно, - подумала Катя. - Для нее разлука в несколько месяцев - не страдание. Никаких тебе страстей, мук, дрожи. Отчего же у меня все так мучительно?"

Наташа, наконец, нашла, что искала. Это было письмо.

- Как я могла забыть! - возмущалась Наташа. - Подлинно говорят, девичья память. Давеча получила из Петербурга от Нины Львовой. Пишет про Левушку Бронского, поверишь ли?

Катя вздрогнула. Сердце заныло от дурного предчувствия.

- Читай же, - пролепетала она, обмирая.

Нина Львова сообщала бывшей соседке о скором венчании своем с Мишелем Олениным и среди прочего обмолвилась: "В свете только и разговоров, что о ссоре князя Шеншина с юным Бронским. Сказывают, дело идет к дуэли. И все из-за этой несносной кокетки графини Забельской. Только, Христа ради, не проговорись об этом отцу. Дойдет до старшего Бронского, беды не оберешься. Доподлинно ничего неизвестно, а репутация человека может пострадать". Далее Катя не слушала. Вернее, слушала, но не слышала. Свет померк в ее глазах.

"Графиня Забельская, - звучало в ее голове. - Левушка дерется на дуэли из-за какой-то графини Забельской!"

- Что с тобой, Катя? Ты так побледнела! - Наташа пошарила на комоде и, найдя старенький веер, взялась обмахивать им подругу.

Катя холодно отстранилась. Кажется, только теперь Наташа все поняла.

- Господи! Да ты до сих пор... - пробормотала она в раскаянии. - Прости меня, душенька, прости, дуру набитую. Я ведь грешным делом думала, что ты давно забыла его!

Катя упорно молчала. Да понимала ли она, что говорит перепуганная Наташа? А та набрасывала уже на Катю ротонду, завязывала шляпку и тянула куда-то.

- Пойдем прогуляемся, на тебе лица нет, - сквозь шум в голове разобрала несчастная девица. - На воздух, на воздух!

Настя, сидевшая на стульчике возле дверей, с удивлением воззрилась на барышень. Наташа распорядилась:

- Принеси мне одеться!

Горничная понеслась исполнять. Девицы спустились в сад и стали ходить по сырым дорожкам. Наташа не смела нарушить молчание, кляня себя за эгоизм и самодовольство. Катя же силилась справиться с болью, которая обрушилась на нее так внезапно. Как могла она поверить, что мужчина способен любить в разлуке и хранить верность? Она, прочитавшая столько книг о коварстве мужчин? Как могла подумать, что они вообще способны любить? Как будто наваждение наслал на нее кто-то. И вот доверилась первому, кто оказался у ее ног!

Сердце болело и ныло, а тело не желало подчиняться, ослабело, как во время тяжкой болезни. Катя еле передвигала ноги. Сад казался ей голым и неприютным, дом - старым и разрушенным, и весь мир - пустым и бездушным... Она не вынесла молчания и рассказала Наташе о Левушкиных письмах, о своих подозрениях.

- Да полно, Катя! Что случилось? - заговорила Наташа, для которой молчание было еще большей пыткой. - Отчего ты сразу думаешь худое? Выходит, ты не веришь Левушке, а веришь слухам? Мы ничего не знаем, что там делается в Петербурге! Я напишу Нине и все подробно расспрошу. Увидишь, все окажется не так, как тебе представляется!

Катя с трудом произнесла:

- Не бывает дыма без огня.

- И что? - возразила Наташа. - Может, эта графинька сама распускает слухи. Мне сказывали, в свете и такое случается.

Катя остановилась и внимательно посмотрела на нее.

- Но дуэль - это не шутки. Ради человека, который тебе безразличен, не станешь бросать вызов, - внятно произнесла она.

Наташа сокрушенно вздохнула: