Волшебная зима. Сборник рассказов

– Всё, я подобрела, – довольно облизнулась Шляпкина и тут же взялась за бутерброд с красной рыбой. – Так значит вы, голубушка, соседка снизу?

Соседка снизу кивнула, ревностно проследив, как её угощение для Илюшеньки исчезает в Ленке.

– И вы такая одинокая, и Илья Дмитрич такой одинокий, что решили вместе новый год справить?

Неожиданно девицу словно прорвало:

– Ничего Илья не знал! Да, мне не с кем встречать этот чёртов новый год! Вот я и решила, почему бы не отметить праздник вместе с соседом? У нас тут слышимость, сами знаете, какая, я слышала, что Илюша дома. Начала готовить с самого утра для нас с ним. Расстаралась, прихорошилась, вечером поднялась, а его нет.Ну, я и решила сюрприз сделать. Я свободна, Илья, как я думала, – тут она посмотрела на меня, – тоже, ну почему нет?

– Глазик на Илюшу положили, другими словами? – схватила подруга бутерброд со шпротами.

Капустин зарделся.

– Ну так заберите свой глазик обратно, он вам ещё пригодится, – жуя, посоветовала Ленка. – На Илью Дмитрича ещё до вас положили и глазик, и право вето.

Любовник вопросительно повернул голову на меня. Я лишь пожала плечами.

– С двумя глазиками морда красивее, согласитесь, – продолжала Шляпкина. – И вообще, вы знаете, что Илья Дмитрич декадент?

– Кто? – тихо спросила Катенька. – Это болезнь такая?

Ленка загоготала.

– В какой-то мере да, болезнь. Декадент, рыбка вы моя золотая, это такой субъект, постоянно находящийся в упадническом настроении. «Упадническом» для вас не слишком сложное слово? Ну, падает у него постоянно… – Ленка облизнула пальцы, Илья напрягся.

– Точнее, не поднимается… – Ленка потянулась к салфетке, Илья съёжился.

– Настроение, – закончила подруга, Илья выдохнул.

Мне вдруг захотелось заступиться за Капустина:

– Илья в последнее время прибывает в очень хорошем расположении духа, Шляпкина.

– Во! Слыхала, соседка снизу? В правильных руках любой декадент в человека превращается. С Иркой Илья створожился, на работу устроился. А с вашими сюсюканьями, милая, боюсь, опять расстворожится. Значит так, – Ленка решительно встала, опершись руками на стол. – Я сегодня буду вашей волшебной новогодней феей. Прошу извинить, пойду сгоняю за волшебной палочкой.

И фея унеслась в прихожую, сотрясая своей лёгкой грациозной походкой стены.

– Предлагаю вам рокировку, соседка снизу, – внеслась фея обратно с волшебной палочкой в виде бутылки шампанского.

– Меня Катя зовут, – пискнула соседка.

– Катя так Катя, – пожала монументальными плечами Шляпкина и принялась откупоривать бутылку. Эту миссию Ленка никогда не доверяла никому. – Так вот, о рокировке, Катя. Вы отстаёте от своего соседа сверху, а я вам подгоняю своего соседа снизу. Вы как к фельдшерам, не в претензии, сойдёт?

Катенька растерянно хлопала частоколом ресниц.

– Вижу полное согласие. Этот салют я посвящаю вам, Катя!

И Шляпкина специально потрясла бутылку. Мы, знающие хулиганские наклонности Ленки, сгруппировались. Шампанское вырвалось пенным фонтаном, пробка ударилась о потолок и срикошетила в лоб Катеньки. Девица завизжала, а Шляпкина констатировала:

– Вот, теперь вам просто необходимо познакомиться с фельдшером.

Миссия: научиться варить пельмени

Маленький выпуклый телевизор на стареньком холодильнике транслировал «Голубой огонёк». Через стенку слышалось, как в бас Ленки вплетался писклявый голос Катеньки, а затем катился общий смех. Похоже, врагини, приняв на грудь, приняли и мир.

Мы сидели с Ильёй в комнате опутанные гирляндами прямо под ёлкой на полу. Попивали шампанское и молча смотрели друг другу в глаза. Гирлянды то светили мерно, то быстро-быстро переключались, делая нас похожими на далматинцев с постоянно кочующими пятнами. Когда свет маленьких лампочек падал с макушки Ильи, выделялся его орлиный нос и глубоко посаженные умные глаза. Когда же наступала очередь лампочек на шее, они прорисовывали его мужественный раздвоенный подбородок и высокие впалые скулы, а на глазницы и надбровные дуги кидали тени, отчего Капустин напоминал демона. Мне нравилось наблюдать за этими метаморфозами. Причудливые световые узоры сменялись, а я смотрела и смотрела, словно в калейдоскоп.

Неожиданно я поймала себя на мысли, чтонахожу ставшее таким привычным лицо… красивым. Стоп-стоп-стоп, я же не влюбляюсь в красавцев! А я влюбляюсь? А может, уже давно влюбилась? А может… люблю? Да нет-нет, глупости, вздор! Я не люблю Илью, не люб-лю!Мне просто нравится проводить с ним время.Мне важно знать, что с ним всё в порядке. Мне интересно слушать о его неприятностях и делить их вместе с ним. Мне хочется помогать ему и заботиться о нём. Хотя какая эта забота – собрать по его квартире его вещи и закинуть их вего же стиралку? Это так, дружеская помощь. Это во мне поднимает голову обычная русская домовитая баба…

Но как я радуюсь, когда кручусь полдня у плиты, а потом он просит добавки… А как разозлилась, увидев эту Катеньку… Что это, ревность? Господи, я! Ревную! Капустина?!