Волшебник на пути. Последний путь чародея

— Договорились, — бросил Гар. — Я создан из протоплазмы, по большей части в виде мускулов, крови, костей и жил. А вы?

Конн мигом лишился усмешки.

— Вот так, да? Ну, а мы, мой мальчик, созданы из эктоплазмы — из эктоплазмы, и это отличный материал.

— И впрямь отличный, — согласился Гар. — Что она такое?

Все призраки с минуту молчали, переглядываясь, явно в замешательстве. А потом колдун проревел:

— Простому смертному не положено знать, что такое эктоплазма!

Его слова подзадорили Конна.

— И нам тоже того знать не дано, — осклабился он. — Это слово смертных, разве ты не знаешь — его привезли со звёзд наши предки, если верны древние легенды, и я встречал некоторых призраков, клявшихся, что те правдивы, так как они по их словам прибыли с самой старушки Террор — так во всяком случае они говорили. Если она сколь–нибудь похожа на рассказанное ими, она и впрямь была террором, и не удивительно, что они захотели её покинуть.

— Она называется Терра, и на свой лад удивительна, — ответил Гар. — И все же, думаю, вы вполне способны кое–что рассказать мне о том, как ведёт себя ваша субстанция.

Призраки переглянулись.

— Ну, — протянул крепостной, — а с какой стати нам рассказывать об этом духоводу вроде вот этого твоего паренька?

— А почему бы и нет? — возразил Гар. — Если он уже способен водить вас, то ничуть не опасно разрешить узнать о вас побольше. Кстати, я узнал, как изгонять вас Холодным Железом, и, видимо, любым иным металлом.

Блейз глянул на него с острым интересом. Надо будет после поинтересоваться. Это может очень даже пригодиться — возможность чем–то угрожать призраку.

— В этом есть некоторая доля правды, — признал Конн.

— Да, некоторая, — согласился Ранульф.

— Не смейте! — взревел старый колдун. — Вы же не ведаете, для чего он применит это знание!

Усмешка Конна посуровела, когда он поглядел на тень былого мучителя.

— Твоё время приказывать вышло, старик. — И снова повернулся к Гару. — Нам известно лишь, что если погода становится очень, очень холодной, то мы, мой мальчик, превращаемся в воду — в воду, но мы по–прежнему сохраняем свой облик и мысли, когда в ней находимся.

— Глупец! — взбеленился колдун. — Разве ты не представляешь, как он может применить это против тебя?

— Честно говоря, нет, — отозвался Конн, — но отлично представляю, как он утонет, если попытается.

— Или замёрзнет, — поддакнул Ранульф. — Ты как предпочёл бы умереть, смертный? Утонув или замёрзнув?

— И тот и другой способ на самом–то деле не принадлежат к моей излюбленной манере покидать сии места, — ответил Гар. — Значит, вы осознаете себя самими собой даже если становитесь жидкими призраками, так? И по–прежнему способны думать?

— Лучше и яснее, чем когда–либо, — отрезал старик, — поэтому не думай, будто мы бедные призраки, не способные сотворить магию, и не приближайся к нам и тогда!

— В этой фазе–состоянии Холодное Железо вероятно не причинит вам особого вреда, — согласился Гар, — хотя, возможно, не все так просто. А как насчёт нормальных температур? Как я замечаю, вы все раза в полтора выше нас.

— Ну, это не главное, — признался усмехаясь крепостной, — нам просто нравится смотреть на своих потомков сверху вниз.

— А днём вы выходить не можете?

— Попробуй уйти от нас после восхода, и узнаешь, — похвастался старый колдун. — Нас нельзя видеть днём, потому что солнце ярче, чем мы, вот и все.

— Но вы по–прежнему присутствуете, — кивнул Гар. — А так как вы фосфоресцирующие, то светитесь, как только стемнеет — и чем темнее ночь, тем ярче призрак.

— Мы лишь так выглядим, — доверительно сообщил Конн. — На самом деле мы все время сохраняем одинаковую яркость.

— Конечно, некоторые из нас ярче других, — злобно бросил колдун.

— Не надо завидовать, старикан, — легковесно отмахнулся Ранульф.

— Тебя теперь даже крестьянин затмить может, если он хотя бы в чем–то был добродетелен, — съязвил старый серв.

Колдун раздулся от злобы, брызжа слюной.

— Как же тогда вам удаётся возникать из разрежённого воздуха? — спросил Гар.

— О, мы способны растягивать свою субстанцию до очень тонкого состояния, такого, что смертным её даже ночью не увидеть, и наоборот, — ответил Ранульф.

— Ты хочешь сказать, — уставился на него Блейз, — что вы всегда тут как тут, но нам вас не видно?

— Правильно, паренёк, — подтвердил Конн. — Всегда тут как тут. Сотни нас, тысячи нас повсюду вокруг, все время. Вам никогда не узнать, наблюдаем ли мы.

Блейз взглянул на Майру, а затем отвёл взгляд.

— Ну, не все время, — уточнил Ранульф. — Иногда на много миль вокруг нет ни одного призрака.

— Не рассказывай ему этого! — резко проговорил маг помоложе.

— Захочу и скажу, — непринуждённо бросил Ранульф. — Но суть в том, паренёк, что тебе нельзя знать, так ведь?

— Вездесущая угроза, — произнесла дрожащим голосом Майра.

— На самом–то деле это не так. — Алеа сузила глаза и пристально посмотрела на старого колдуна. — Во всяком случае, насчёт угрозы. В конце концов некоторым из нас требуется свести старые счёты, я сомневаюсь, что даже старый развратник вроде этого может потягаться с нашим гневом.

— Не будь столь уж уверена, — огрызнулся колдун.