Волшебник в Бедламе

— Да ведь тогда он наверняка сойдет с ума! — выдохнула она, уставясь ему в глаза, и он увидел закрадывающийся в ее глаза ужас.

— Не безумие ужаса, — быстро объяснил он. — Я думаю, дело скорее в том, что его разум спрятался, отступил в дальний угол мозга и обнес его стеной, чтобы защитить себя от внешнего воздействия до тех пор, пока он не окажется в более благоприятной обстановке.

— Ну, конечно же! — глаза ее в удивлении расширились. — И он находится теперь в таком месте, не так ли? В мирном месте, куда целые поколения кулов приходили засвидетельствовать свое уважение…

Дирк кивнул.

— Мир и благоговение этого места вытягивают его.

Он взглянул через плечо на Гара — великан нагнулся вперед и положил руку на гигантский кристалл кварца.

Дирк ударил кулаком по ладони.

— Черт побери! Мне-то следовало понять, что это надвигается! У меня имелась дюжина нитей — как он в первую очередь вообще сумел найти меня, как задаваемые им вопросы совпадали с тем, что я в это время думал, как быстро он подцепил обычаи заключенных на Арене, как легко он смог всего за несколько дней вписаться в их отношения до такой степени, что они избрали его предводителем! Это должно было бы мне сказать, что он по меньшей мере телепат, и мне следовало бы сообразить, что случится с ним в Бедламе!

— Никакой человек не мог столько предвидеть.

Дирк поднял голову, пораженный теплотой и нежностью в ее голосе. Глаза ее наполнились слезами, но лицо ее выражало нежность, чуть не потрясшую его и отнявшую дыхание из-за приданой ей этой нежностью необыкновенной красоты.

— Не вини себя, — прошептала она. — Никакой бы человек не мог этого предвидеть, и даже если бы ты предвидел, то все равно ничего не смог бы сделать. Это не твое бремя, не заимствуй его.

Долгий-предолгий миг он пристально глядел ей в глаза, а потом медленно нагнулся вперед и взял ее губы в свои в долгом полном поцелуе. Он закрыл глаза, отгораживаясь отсвета, — не существовало ничего, кроме прикосновения ее губ под его губами, их оттаивания, ответа, начала требований, мольбы, полных и влажных, раскрытых…

Вдург губы ее исчезли, он услышал ее вопль:

— Нет!

Дирк вскинул голову, широко распахнув глаза.

Он увидел Гара на коленях рядом со скелетом, с двумя половинками сломанного посоха в руках и внимательно смотрящего на них, нахмурив лоб. Он явно пытался свести их вместе, словно ребенок с головоломкой.

— Стой! — снова закричала Мадлон, и Дирк стремглав бросился через пещеру, помня только о том, как много энергии могут выдать несколько граммов урана.

С тяжеловесной точностью Гар свел вместе два неровных конца. Грянул гром, и пещеру опалил добела раскаленный свет молнии, подхвативший великана, словно прутик, и швырнувший его о стену.

Затем пещера вновь сделалась сумрачной и безмолвной, с таящей памятью о громе, и со скомканной кучей у подножья стены, лежащей очень неподвижно.

Мадлон издала рыдающее ойканье и, подбежав, опустилась на колени рядом с Гаром, растирая ему запястья и стеная. Дирк подошел к ней сзади, глядя на них с неподвижным, как маска, лицом, с кислым ощущением вины, поднимающимся и встающим поперек горла. И снова ему бы предвидеть, что надвигается. Несколько минут он не следил за развитием событий — всего несколько минут, но этого было достаточно…

— Он жив, — горячо сообщила Мадлон. — Но долго ли он проживет, не могу сказать.

— Конечно, жив, — Дирка удивило отсутствие эмоций в собственном голосе. — Ток — молния — не тронула его. Она просто сшибла его с ног.

Он, нахмурившись, посмотрел на руки Гара, все еще стискивающие огромные медные полосы. Затем он увидел центр посоха и заметил, что тот стал целым — он даже не мог разобрать, где проходил разлом. И вдруг усомнился в здравии Гара. Если эти медные полосы соединялись со схемой… Он снова взглянул в лицо Гара — и замер, весь напрягшись.

Гар молча смотрел на него.

Рука Дирка, как клещи, сомкнулась на плече Мадлон. Она подняла глаза на Гара и ахнула.

Лицо великана, исказившись, хмурилось, щурилось от боли, но, несмотря на это, продолжало изучать Дирка.

В голове Дирка лязгнула сигнализация, заставив его подобраться для защиты. Затем он осадил себя, вспомнив, что великан приходится ему все-таки другом. Если к нему вернется ум, тем лучше… Не так ли?

— Ты жив, — выдохнула Мадлон, не веря своим глазам. — Ты единственный человек, взявший посох Де Када — и оставшийся в живых.

Гар веревел взгляд на нее. Рот его растянулся в презрительной улыбке.

— Не очень удивительно.

Дирк напрягся. Это был не голос Гара. Он был глуше и несколько резче.

— Воистину совсем не удивительно, — продолжил незнакомый голос. — Ибо я и есть Де Кад.

ГЛАВА 11

Дирк стоял, как статуя, по его жилам стремительно растекался адреналин. В голове у него вертелись хаотические образы, догадки, сброд осколков воспоминаний, и с подкрадывающимся ощущением рока он начинал подозревать, что именно случилось.

Великан плотно зажмурив глаза, прижал руку к голове.

— У меня так болит голова, словно тысяча горняков машут в ней кирками.