Волшебник в одиночестве (ЛП)

И его глаза были устремлены не точно на Ниту, а немного за еѐ плечо. Голос же, который

ответил ей, исходил и вовсе не от клоуна, а откуда-то из темноты вокруг неѐ и был

совершенно безжизненным.

- Я Единая, - сказал голос.

Мурашки побежали вверх и вниз по спине Ниты, когда она услышала эту фразу,

нервирующе похожую на ту, что, как говорят, когда-то вызвала Большой Взрыв и ещѐ

много чего.

- Эм, я сильно в этом сомневаюсь, - возразила Нита. - По крайней мере не в том смысле,

в каком я понимаю этот термин.

- Тогда ты Единая.

Выражение лица Ниты сделалось слегка унылым.

- Мне далеко до этого, - сказала она, - Я всего лишь ещѐ одна смертная... и волшебница.

82

Клоун по-прежнему смотрел мимо неѐ. Но Нита почувствовала, что что-то изменилось в

окружающей его тьме или в том, как еѐ теперь видела Нита. Тени вокруг светящегося

пятна, в котором сидел клоун, не были больше пугающими, напротив, теперь они были

наполнены силой и надеждой, в то время как свет стал казаться почему-то болезненным и

бесплодным, вызывая ощущение неверия и безнадѐжности - иссушающее яркое

одиночество, которому невозможно даже подобрать подходящее определение.

Клоун беспомощно взглянул на девочку, и хотя он казался почти замороженным на

месте, не считая покачиваний из стороны в сторону, нарисованная слеза была настоящей.

Вся темнота дрожала от его боли.

- Что такое смертная? - спросил он.

Нита вздрогнула. Над этим вопросом она немало размышляла в последнее время. К тому

же у нее было четкое ощущение, что это существо, придавленное кругом света, столь же

хрупко и уязвимо, как бабочка со стеклянными крыльями. Гневный или бездумный ответ

может разрушить его.

Некоторое время она провела в раздумьях над ответом.

- Мы те, кто не вечен, - наконец сказала она. - Мир продолжит свое существование, но

уже без нас.

Глаза на загримированном лице расширились.

Раскрашенный рот открылся, и вопль великой тоски вырвался из клоуна. Нита глубоко

вдохнула в ужасе от того, что напортачила, несмотря на осторожность.

Затем ей пришлось вдохнуть еще глубже, потому что внезапно появился еще один точно

такой же клоун. Он стоял и заинтересованно наблюдал, как кричит первый клоун.

- Я слышал о непостоянстве мира, - сказал второй клоун. - Тишина рассказывала мне об

этом. Почему так происходит?

Нита решила, что всѐ это слишком странно даже для сна. Тишина? Что всѐ это значит?

Она села недалеко от светового пятна и "зоны сумерек", где стоял второй клоун, между

светом и тенью.

- Есть много ответов на этот вопрос, - сказала Нита. - Самый простой из них, что кто-то

изобрел Смерть.

Поскольку она упомянула Еѐ, откуда-то из теней раздалось низкое угрожающее

рычание. Даже во сне косвенное упоминание Одинокой Силы таило в себе опасность. Но

рычание не звучало агрессивно, а было каким-то усталым, подумала Нита.

Очень странно.

Но больше ее заинтересовала реакция второго клоуна, хоть он и не смотрел прямо на

нее, внезапный живой блеск в его глазах - вспышка узнавания, рассерженное неприятие.

- Я знаю, - сказал он. Его голос боролся с механическим звучанием, жизнь изо всех сил

пыталась пробиться наружу.

На какой-то миг ей это удалось. Нита уловила краткую вспышку образов и звуков:

появляясь и исчезая, объекты были похожи на клоунов: носились туда-сюда по неясным

делам и кричали друг другу о непонятных вещах. Боль всех типов смешивалась с напором

и грохотом ощущений, но страннее всего было то, что тот, кто испытывал эту боль,

радушно принимал ее. Для клоуна боль была жизненно необходимой как способ

отгораживаться от ненужных чувств и как возможность давать иным из них пробиваться

иногда сквозь бесчувственный покров, окружающий ум и тело клоуна. Нита могла

ощутить надежду клоуна, что боль поможет ему чувствовать себя живым и его готовность

даже переносить страдания для этого.

Вихрь образов и ощущений исчез, оставив Ниту вглядываться в мутную, пугающую

темноту. Но темнота была странно двойственной, наполненной как возможностями, так и

опасностями.

И, похоже, только меня одну это удивляет, подумала Нита.

Каким бы ни было его восприятие мира, более упрощенным или нет, он был храбрее,

чем она.

83

- Я не знала, что это будет настолько значимо для тебя, - сказала Нита.

Клоун вздрогнул, словно это причинило ему боль:

- Я? Но я знал. Здесь нет никого другого.

Нита моргнула. Фразы вроде последней заставляли еѐ порой задумываться, с кем она на

самом деле имеет дело – с человеческим существом или с совершенно чуждым. Иногда

казалось, что клоун несѐт чепуху, но в некоторые моменты его слова звучали очень

разумно, будто человеческие идеи ему близки. И всѐ-таки Ните пришлось напомнить себе,

что всѐ ещѐ не было никакой гарантии, что она имеет дело с человеком. Все эти образы: