Волшебник Земноморья

— Но ты только погляди, как сильна Империя; погляди па этот огромный город, обнесенный стеной, на множество людей, что живут в нем. Как выстоять против нее вашим островом, если Империя нападет на вас?

— Ну, этот город не очень велик, — осторожно и мягко возразил он. — Мне бы он тоже, впрочем, показался большим и грозным, если бы я только что спустился с горы. Но в Земноморье много, очень много городов, по сравнению с которыми этот — всего лишь маленькое местечко. И очень много островов. И ты увидишь их, Тенар.

Она ничего не ответила. Она продолжала упорно шагать по дороге с суровым и замкнутым лицом.

— Это будет чудесная картина: новые и новые острова поднимутся навстречу нам из моря, когда наша лодка подплывет к ним. А на островах — деревни, поля и леса, города с гаванями, рынки, где можно найти и купить все на свете.

Тенар кивнула. Она понимала, что он желает подбодрить ее, но вся прежняя радость осталась наверху, в горах, в тенистой долине у той речушки. А теперь она ощущала, как все сильнее и сильнее нарастают страх и тоска. Все, что лежало впереди, было неизвестным, неведомым. Всю жизнь она знала лишь пустыню и Могилы. Кому только это нужно? Да, она знала каждый поворот в рухнувшем Лабиринте, знала, какие танцы надлежит танцевать перед поверженным алтарем. Но она ничего не знала ни о лесах, ни о горах, ни о человеческих сердцах.

Неожиданно девушка спросила:

— Ты будешь там со мной?

Она смотрела на волшебника. Гед был рядом в иллюзорной маскировке — белолицый каргадский поселянин, не нравился Архе в таком облике. Но его голос изменился — это был тот голос, который говорил с ней во тьме Лабиринта.

Он медлил с ответом.

— Тенар, — сказал он. — Я должен идти туда, куда меня пошлют. Куда позовет мое призвание. А оно вряд ли даст мне побыть сколько-нибудь долго в одной стране. Можешь ли ты это понять? Я делал раньше и буду делать впредь то, что я умею и должен. И туда, куда я хожу, мне следует идти одному. Я пробуду с тобой в Хавноре столько, сколько ты захочешь — пока я тебе нужен. И потом, когда бы я тебе ни понадобился, я приду. Я явлюсь к тебе даже из могилы, если ты позовешь. Но остаться с тобой навсегда я не могу.

Она молча кивнула в знак того, что поняла.

И они пошли рядом дальше, к морю.

12. Плавание

вою лодку он спрятал в пещере возле огромного скалистого мыса, который местные жители называли Облачным. Так сказал один рыбак, который дал им на ужин полную миску тушеной рыбы. При последнем свете пасмурного дня они спустились с берегового обрыва вниз, к прибрежному пляжу. Пещера представляла собой узкую расщелину, уходящую в глубь скалы футов на тридцать; чуть выше того уровня, до которого поднималась приливная волна. Вход в пещеру был виден со стороны моря, и Гед сказал, что им нельзя разжигать костер. Рыбаки, выходящие на своих суденышках на ночную ловлю, могут приметить свет и заинтересоваться ими. Поэтому они лежали, жалкие и озябшие, на холодном сыром песке, таком мягком и нежном под пальцами, но под усталыми телами твердом, как камень. Всю ночь Тенар слушала море, которое несколькими ярдами ниже входа пещеры с грохотом обрушивалось на скалы, шипело и гудело среди камней и гремело по всему побережью, уходившему на много миль к востоку. Снова, снова и снова повторялся этот шум, монотонный, но всегда разный. Море не хотело успокоиться. Оно никогда не знало покоя. По берегам всех островов всего мира море набегало беспокойными волнами и никогда не прекращало этого движения, никогда не знало тишины. И пустыня, и горы были тихи и неподвижны. Они не кричали беспрерывно гулкими, угрюмыми голосами. А море вечно говорило, не смолкая ни на мгновение, но его язык был для Тенар чужим. Она его не понимала.

При первых проблесках серого рассвета, в отлив, Тенар очнулась от неспокойного сна и увидела, как волшебник выходит из пещеры. Она смотрела, как он ходит внизу, босой, в подпоясанном плаще, по черным склизким камням, что-то разыскивая. Потом он вернулся и, протискиваясь в пещеру, затемнил ее, перекрыв весь свет снаружи.

— Держи! — сказал Гед, протягивая ей пригоршню маленьких, мокрых, страшненьких на вид созданий, похожих на пурпурные камешки с оранжевыми краями.

— Что это такое?

— Мидии, только что с камней… А вот эти две — устрицы, они еще вкуснее. Смотри, их едят вот так!

И, взяв ее маленький кинжальчик с кольца для ключей, который она одолжила ему еще в горах, он вскрыл им одну из раковин и съел оранжевую мидию как она была, с мокрой водой в качестве приправы.

— Вы что, их даже не варите? Так прямо живыми и едите? — ужаснулась она.

И отвернулась, чтобы не видеть его лица, чуточку пристыженного, но голодного и жадного, быстро поглощавшего содержимое раковин.