Волшебник Земноморья. На самом дальнем берегу. Том 2

Дом стоял чуть в стороне от дороги: красивое каменное строение посреди сада, но и сам дом, и участок земли вокруг него выглядели неухоженными и давно брошенными на произвол судьбы. С обломанных веток свисали обесцвеченные, не убранные вовремя и порванные коконы шелковичных червей, а земля под деревьями была густо устлана высохшими личинками и мертвыми бабочками. Вокруг дома, стоявшего под тесно посаженными деревьями, витал запах гниения, и когда они приближались к дверям, Аррен вдруг вспомнил тот ужас, который он испытал ночью.

Не успели они подойти к крыльцу, как дверь распахнулась. Из дома стремительно выбежала седая женщина, глядя на них горящими красными глазами и громко выкрикивая:

— Вон, будьте вы прокляты! Вон, воры! Прочь, клеветники! Вон, лжецы-недоумки! Дураки-простофили! Убирайтесь, кому говорят! Вон, а то наведу на вас порчу! Накличу на вас беду!

Ястреб остановился, вид у него был какой-то ошарашенный, и он потешным жестом быстро вскинул вверх руку. И произнес одно слово:

— Отведи!

Тут женщина прекратила вопли и уставилась на него неподвижным взглядом налитых кровью глаз.

— Зачем ты это сделал? — спросила она.

— Чтобы отвратить твои проклятия.

Она снова уставилась на него, рассматривала довольно долго и наконец хрипло сказала:

— Вы иноземцы?

— С севера.

Она подошла поближе. Поначалу Аррен едва не рассмеялся: старуха пронзительно вопит у своего порога всякий вздор, — но, оказавшись рядом, он испытывал только стыд. От ее жалкой рваной одежды воняло, дыхание было нездоровым и зловонным, а в глазах застыло ужасное выражение непереносимой боли.

— У моих проклятий нет никакой силы, — сказала она. — Никакой.

Она воспроизвела жест Ястреба:

— Это еще делается — там, откуда ты родом?

Маг кивнул; он не отрываясь следил за нею, и она тоже глядела ему в глаза. Вскоре лицо старухи дрогнуло и изменилось, и она спросила:

— А где твоя палка?

— Я не выставляю ее здесь напоказ, сестра.

— Она не нужна тебе. Она будет удерживать тебя от жизни. Как моя сила удерживала меня от жизни. Так я ее потеряла. Я утратила все, что знала, все слова и имена. Они вышли из моих глаз и рта маленькими ниточками, подобными паутинкам. В мире образовалась какая-то дыра, и туда вытекает свет. А вместе со светом уходят и слова. Ты знаешь об этом? Мой сын целыми днями сидит и смотрит в темноту, отыскивает эту дыру в мироздании. Он говорит, что видел бы гораздо лучше, если бы был слепым. Он потерял руки красильщика. Ведь мы — лорбанерийские красильщики. Смотри!

Она потрясла перед ним своими худыми, жилистыми руками, которые были по плечи покрыты пятнами и полосами бледной, невыводимой краски.

— Это уже никогда не сойдет с кожи, — сказала она. — Но из ума все смыто начисто. Ум не удержал рецепты красок. Кто вы такие?

Ястреб не ответил ей. Снова его глаза встретили взгляд женщины, притягивая ее. И Аррен, стоя поодаль, с беспокойством наблюдал за этой сценой.

И вдруг неожиданно она задрожала и сказала шепотом:

— Я знаю тебя...

— Да, сестра... Как говорится, рыбак рыбака видит издалека...

Странно было наблюдать, как она в испуге отпрянула от мага, видимо, желая бежать от него, и в то же время страстно стремилась к нему, как бы пытаясь броситься перед ним на колени.

Он взял ее за руку, удерживая от того и другого.

— Хочешь ли вернуть назад свою силу, свое мастерство и все имена? Я могу сделать это для тебя.

— Ты Верховный Маг, — прошептала она. — Ты — Король Призраков, Властитель Темной Страны...

— Нет. Я не тот. Не король. Я человек, смертный, твой брат, такой же, как и ты.

— Но ведь ты не умрешь?

— Умру — в свой срок.

— Но придешь назад и будешь жить вечно.

— Нет. И ни один человек этого не сможет.

— Тогда ты не он... не тот, Великий... из Тьмы, — сказала она, насупясь и поглядывая на него чуть искоса и уже с меньшим страхом. — И тем не менее ты Великий. Или вас двое? Как тебя зовут?

Суровое лицо Ястреба на мгновение смягчилось.

— Я не могу сказать тебе это, — ласково произнес он.

— А я могу открыть тебе одну тайну, — сказала она. Теперь она выпрямилась и встала к нему лицом, и в ее голосе и осанке проглянуло былое достоинство. — Я не хочу жить и жить вечно. Я бы предпочла вернуть имена вещей. Но они ушли. Их больше нет. Имена больше не имеют никакого значения. Больше нет никаких тайн. Хочешь знать мое имя? — Ее глаза загорелись огнем, кулаки сжались,

она наклонилась к нему и прошептала: — Меня зовут Акарен. — Потом громко завизжала: — Акарен! Акарен! Мое имя — Акарен! Теперь все знают мое тайное имя, мое истинное имя, и нет больше тайн, и нет истины, и нет смерти... смерти... смерти... смерти...

Она выкрикивала это слово с рыданием, и с губ ее стекала слюна.

— Успокойся, Акарен!

Она сразу стихла. Слезы текли по ее лицу, грязному и мокрому; а пряди неубранных волос прилипли к щекам.

Ястреб взял в ладони это сморщенное, заплаканное, грязное лицо и очень легко и нежно поцеловал ее в глаза. Она стояла не шевелясь, закрыв глаза. Тогда он коснулся губами ее уха и сказал что-то на Древнем Языке, потом еще раз поцеловал ее и отпустил.