Волшебники

Он думал, что покончил с чем-то подобным в тот самый день, когда зашел в заброшенный бруклинский садик. В Филлори такого никогда не случалось: там присутствовали конфликты и даже насилие, но все решалось в героическом, благородном ключе, и пожертвовавший собой персонаж всегда оживал в конце книги. В мире его мечты образовалась прореха, и страх пополам с тоской лились в нее, как грязная ледяная вода сквозь пробоину в дамбе. Брекбиллс вместо тайного сада смахивал больше на укрепленный военный лагерь. Это не сказка, где добро побеждает автоматически; это все тот же реальный мир, где несчастья случаются без всякой причины и люди расплачиваются за неумышленные поступки.

Через неделю после смерти Аманды приехали за вещами ее родители. Никаких церемоний, по их просьбе, вокруг этого не устраивали, но Квентин случайно оказался поблизости, когда они прощались с деканом. Все имущество Аманды уместилось в один кофр и до слез маленькую тканую сумочку.

Сердце Квентина при виде их пропустило один удар. Сейчас они поймут, что это я во всем виноват, думал он; ему казалось, что вина покрывает его целиком, как липкая пленка. Но мистер и миссис Орлов не обратили на него никакого внимания. Их можно было принять не за супругов, а за брата с сестрой: оба шести футов ростом, плечистые, с сальными волосами — у него прическа гладкая, у нее попышнее. Двигались они, как в тумане, под руку с Фоггом; до Квентина не сразу дошло, что они околдованы и никогда не поймут, где, собственно, училась их дочь.

В августе физики рано вернулись с каникул и неделю до начала занятий прожили в Коттедже, играя в пул и понемножку распивая старый, густой, крайне противный портвейн, графин с которым Элиот откопал в кухонном шкафу. Поведение их, несмотря на это, оставалось трезвым и чинным. Вот уже и четвертый курс, думал Квентин, — просто не верится.

— Надо поучаствовать в турнире по вельтерсу, — сказала однажды Дженет.

— Не надо, — возразил Элиот. Он валялся на старой кожаной оттоманке в библиотеке, прикрыв лицо согнутой в локте рукой. Физики ничего не делали целый день и сильно замаялись.

— Надо, Элиот, надо. — Дженет ткнула его пяткой в ребра. — Мне Бигби сказал. Все участвуют, просто официально не объявляли пока.

— О черт, — хором сказали Элиот, Элис, Квентин и Джош.

— Обращено к организатору, — добавила Элис.

— Зачем? — простонал Джош. — Зачем они делают это с нами, о господи?

— Для поднятия духа, — объяснила Дженет. — Фогг полагает, что нам это необходимо после прошлого года. Вельтерс способствует нормализации школьной жизни.

— Минуту назад с моим духом все было в порядке. Не выношу эту гребаную игру.

— Это извращение честной магии. Извращение! — горячился Джош.

— Это обязательно, так что придется. Играем по группам, поэтому в команду входят все, даже Квентин, — Дженет потрепала его по голове, — чья специальность до сих пор неизвестна.

— Вот спасибо-то.

— Дженет в капитаны, — предложил Элиот.

— Кого же еще. В качестве капитана счастлива информировать вас, что первая тренировка состоится через пятнадцать минут.

Все с громкими стенаниями развалились на прежних местах.

— Ладно тебе, — сказал Джош.

— Я даже правил не знаю, — вставила Элис, листавшая на ковре старый атлас. На полях древних карт были любовно изображены морские чудовища, крупнее и многочисленней континентов. Летом Элис приобрела прямоугольные очки, нехарактерно модные для нее.

— Ничего, научишься, — успокоил ее Элиот. — Вельтерс игра веселая и поучительная.

— Не волнуйся. — Дженет по-матерински чмокнула Элис в макушку. — Правил по-настоящему не знает никто.

— Кроме Дженет, — заметил Джош.

— Кроме меня. Жду вас там в три часа.

Вскоре все осознали, что делать все равно нечего — на это Дженет, видимо, и рассчитывала — и притащились к полю для вельтерса. Солнце жарило так, что больно было смотреть, в водных квадратах отражалась небесная синева. Элиот в школьной, с закатанными рукавами рубашке, нес липкий графин. При одном взгляде на него Квентин почувствовал себя обезвоженным. Кузнечик скакнул ему на штаны и остался сидеть.

Дженет в предельно короткой юбке залезла по лесенке на судейское кресло.

— Кто знает, как начинать?

Выяснилось, что для начала надо выбрать квадрат и кинуть на него камень, называемый глобусом. Этот голубоватый шарик, действительно похожий на глобус, размером был с мячик для настольного тенниса, но весил неожиданно много. У Квентина прорезался талант по части его метания: главное было не попасть в воду — за это начислялись штрафные очки, а глобус приходилось вылавливать.

Элис и Элиот играли против него с Джошем, Дженет судила. Не самая прилежная из физиков и не самая одаренная — эти титулы следовало уступить Элис и Элиоту, — она могла считаться самой азартной и вознамерилась до тонкостей овладеть вельтерсом, оказавшимся на поверку очень сложной игрой.

— Без меня вам каюк, — заявила она с полным на то основанием.