Волшебники Гора (ЛП)

— Нет, Господин! — вскрикнула флейтистка. — Пожалуйста, нет, Господин! Не надо! Простите меня, Господин! Простите меня, Господин!

— Сожалеешь ли Ты о совершённом тобой проступке? — осведомился я.

— Да, Господин! — поспешила заверить меня она. — Пожалуйста, простите меня, Господин!

Её раскаяние показалось мне истинным.

— Как тебя зовут? — поинтересовался я.

— Как понравится Господину! — всхлипнула рабыня.

— Как тебя называет твой хозяин? — уточнил я.

— Тафа, если это понравится господину, — представилась она.

Это была довольно распространённая рабская кличка на Горе.

— Раскаиваешься ли Ты в своих проступках? — спросил я.

— Да, Господин, — заверила меня Тафа.

— Кто раскаивается в своих проступках? — уточнил я.

— Тафа раскаивается, Господин, — повторила она.

— Кто сожалеет, кто просит прощения? — продолжил я допрос.

— Тафа сожалеет! Тафа просит прощения!

— Интересно, может, стоит повторить порку, — задумчиво проговорил я.

Ремень, сложенный вдвое, всё ещё свисал с руки Марка, стоявшего в стороне.

— Пожалуйста, нет, Господин, — взмолилась девушка.

— Тебя это беспокоит? — спросил я, повернувшись к Фебе.

— Нет, Господин, — ответила та, — конечно, нет. Она повела себя неправильно. Она рабыня, и она должна была быть наказана.

Распластавшаяся на камнях Тафа застонала.

— Честно говоря, — продолжила Феба, — мне кажется, что она ещё легко отделалась. Лично я считаю, что её нужно было пороть даже больше.

— Пожалуйста, не надо, Госпожа, — заплакала флейтистка.

— Я не «Госпожа», — пожала плечами Феба. — Я тоже — всего лишь рабыня.

Вообще-то, в сложившейся ситуации, для Тафы было достаточно естественно, обратиться к Фебе, как к «Госпоже». Раз уж Тафа в настоящее время оказалась наказана нами, а Феба была с нами, то это фактически ставило нашу рабыню в положение первенства над ней. Вообще, в группе невольниц, например, в саду удовольствий, башне или таверне, обычно имеется одна рабыня назначенная над остальными первой девкой, старшей рабыней или кейджероной. А если имеет место очень большое количество рабынь, то может даже возникнуть своеобразная иерархия «первых девок», в которой старшие рабыни низших уровней, подчиняются тем, что занимают более высокую ступень, и так далее. Таким образом, рабыни низшего уровня обычно обращаются к своей первой девке не иначе как «Госпожа», а та в свою очередь, являясь госпожой для них, сама называет «Госпожой» другую рабыню, которой непосредственно подчинена. Иногда иерархия формируется так, что невольницы оценённые ниже других, должны обращаться ко всем девушкам, что выше них только называя их «Госпожа». Но чаще только самая низкая рабыня, обычно являющаяся самой новой женщиной в коллективе, должна так обращаться ко всем остальным, в то время как они сами, называют Госпожой только кейджерону, ну и, конечно, любую свободную женщину, с которой они могли бы, к своему несчастью столкнуться. Технически, самая низкая из свободных женщин, представительница самой низкой касты, неизмеримо выше любой, даже самой высокой из рабынь, даже самой избранной рабыни Убара. Рассказывали мне про одного Убара, который раз в год даже посылал свою лучшую рабыню служить в самой захудалой лачуге, под присмотром и хворостиной свободной женщины из самой низкой касты. Невольница должна была выполнять её работы, чтобы не забывала, что она действительно, в конечном итоге, всего лишь рабыня, ровно настолько же, насколько ей является самая низкая из девок «чайника и циновки» в самой несчастной из лачуг, приткнувшейся к стене маленького городка.

— Решения относительно наказания рабыни может принять только свободный человек, — напомнил я Фебе.

— Да, Господин, — тут же отозвалась та. — Простите меня, Господин.