Волшебники Гора

— Самое то, для твоего собственного почерка, когда Ты пишешь печатными буквами, — заметил юноша. — У этого способа, кстати, много достоинств. Я знал крестьян, которые даже на такое не были способны. Или, если Ты предпочитаешь, то можно использовать твой неподражаемый рукописный стиль с его исключительно нечитаемыми обратными строками. Его комичность заставляет читателя теряться между вариантами полной неграмотности и пикантного очаровательного розыгрыша.

— У моего владельца превосходный почерк! — без спроса влезла в нашу пикировку Феба.

— Тебя просили говорить? — лениво поинтересовался Марк.

— Нет, Господин, — пискнула она. — Простите меня, Господин.

Девушка сжалась и замерла около него, стараясь казаться маленькой и незаметной. Похоже, ей совсем не хотелось стать объектом для пощечины или порки.

— Именно на это я и надеюсь, Феба, — сказал я рабыне, — твой владелец, именно тот человек, который мог бы поднапрячься и приложить свое умение к этому делу.

— Да, Господин, — опасливо прошептала рабыня.

— Я пишу простым почерком, — ответил Марк.

— Но я думал, что Ты мог бы добавить несколько завитков, или что-либо еще, — предположил я.

— Нет, — отказался он.

— Вы предлагаешь, написать это мне? — осведомился я.

— Это была бы катастрофа, — признал мой друг.

— Кроме того, — решил напомнить я, — мой почерк может быть узнан.

— Об этом я как-то не подумал, — усмехнулся Марк.

— Итак, Ты сделаешь это? — уточнил я.

— Я напишу, но только своим почерком, — заявил он.

— И это будет прекрасно, — заверил его я.

— А что, если она видела его почерк? — поинтересовался Марк.

— Это крайне маловероятно, — успокоил его я.

В действительности, это вообще было невероятно, чтобы наш предполагаемый корреспондент начал бы такую переписку. В таких отношениях первое послание, если бы оно было написано, учитывая вовлеченные риски, конечно, вышло бы из-под пера свободного человека.

Я провел рукой по внешней стороне бедра рабыни, стоявшей на четвереньках около меня.

— А вот относительно содержания другого сообщения, у тебя не останется никаких сомнений, — сообщил я ей.

— Да, Господин, — отозвала она, напряженно дернувшись всем телом в ответ на мое прикосновение.

Немного отстранившись от нее, я посмотрел на стальное кольцо, сомкнувшееся на ее левой щиколотке. Потом, положив руку на ножной браслет, я немного вдавил большой палец в кожу ее ноги. Затем, в задумчивости, я немного покрутил и подвигал кольцо по ее лодыжке. Между металлом кожей женщины оставался зазор около четверти дюйма. Потом я немного приподнял с пола цепь, одно из звеньев которой было приковано к скобе браслета, и позволил ей свободно упасть на пол. Женщина непроизвольно вздрогнула от ее негромкого лязга. Тогда два раза слегка потянул за цепь, чтобы рабыня могла ощутить это усилие переданное кольцом на ее ногу, запертую в пределах него. Под браслетом и по сравнению с ним, нога женщины казалась маленькой, мягкой и уязвимой. Я залюбовался чертами ее пятки, стопы и аккуратных пальчиков. Да, это была маленькая, красивая, привлекательная ножка, чуть выше которой сомкнулось серое стальное кольцо. Затем я уделил внимание ее ошейнику, коснулся, немного покрутил из стороны в сторону. Рабыня стояла, практически не шевелясь, все то время пока я проводил эти манипуляции. Этот ошейник, как и два других, был превосходно подобран по размеру. В конечном итоге, я оставил ошейник в покое, тщательно отрегулировав его так, чтобы замок оказался точно посередине шеи сзади. Затем моя рука скользнула вниз по ее позвоночнику.

— Ой, о-охх! — простонала женщина.

— Не шевелись, — велел я.

Рабыня снова застонала.

— Поскольку, Ты сама напишешь это письмо, — закончил я свою мысль.

— Да, Господин, — выдохнула она.

— Я продиктую тебе его содержание, — сказал я, — или, если захочешь, можешь составить его сама, конечно, после моего одобрения.

— Как пожелает господин! — ответила женщина.

— Не вздумай менять позу, — предупредил ее я.