Волшебники из Капроны

Когда в тот вечер Тонино заснул, в соседней с его комнатой собралась куча народу, и все толковали о войне и «Капронском Ангеле», лишь изредка отклоняясь на споры о Розином подвенечном платье. От мыслей у Тонино раскалывалась голова, и его крайне удивило, когда, придя назавтра в школу, он ничего подобного там не услышал. Казалось, никому пока и в голову не приходило, что может начаться война. Правда, кое-кто из учителей ходил с сумрачным видом, но это могло быть просто их естественным восприятием начала нового семестра.

В результате в тот день Тонино вернулся домой с мыслью, что дела, может быть, все же не так плохи. Бенвенуто, как всегда, соскочил с водяной кадки и прыгнул к нему на руки. Тонино все еще терся лицом о его рваное ухо, когда позади послышался звук подъезжающей кареты, и Бенвенуто мгновенно выскользнул из рук Тонино. Очень удивленный, Тонино осмотрелся и увидел, что Бенвенуто, мягко и учтиво ступая, спешит к высокому человеку, который как раз входил в ворота Казы.

Остановившись, Бенвенуто замер; чуть помахивая своим пушистым хвостом, чуть расставив задние лапы под «штанишками», он не сводил с этого человека глаз. Он был весь внимание. Тонино подумалось, что у Бенвенуто порой бывает довольно дурацкий вид. Незнакомец выглядел не лучше. На нем красовалось чрезвычайно дорогое пальто с меховым воротником и твидовое дорожное кепи с нелепыми наушниками. И первым делом он поклонился Бенвенуто.

— День добрый, Бенвенуто, — сказал он, обращаясь с ним с тем же почтением, какое выказывал кот. — Рад видеть тебя в полном здравии. Спасибо, у меня тоже все благополучно.

Бенвенуто подался вперед — потереться о ноги незнакомца.

— Не надо, — сказал незнакомец. — Пожалуйста. Ты линяешь.

Бенвенуто отступил, ни на йоту не умеряя своей необыкновенной учтивости.

К этому моменту Тонино был уже сам не свой от возмущения. Впервые за многие годы Бенвенуто вел себя так, будто кто-то другой значил для него больше Тонино. И Тонино поднял на незнакомца укоряющий взгляд. На него смотрели глаза даже темнее его собственных, которые, казалось, сообщали всему гладкому смуглому лицу этого человека необыкновенную яркость. Они потрясли Тонино; и это было потрясение даже более сильное, чем в тот раз, когда лошади вдруг снова стали картонными. Тонино знал — и тут не могло быть и тени сомнения, — что он смотрит на могущественного волшебника.

— Здравствуй, — сказал незнакомец. — Вижу упрек в твоих глазах, но, молодой человек, я никогда не умел понимать кошек — то есть не более чем в самом общем плане. Может, ты будешь так любезен и переведешь мне, что говорит Бенвенуто?

Тонино повернулся к Бенвенуто.

— Он говорит, что ему очень приятно снова видеть и приветствовать вас в Казе Монтана, сэр.

Это «сэр» шло от Бенвенуто, а не от Тонино. Тонино вовсе не был уверен, что ему так уж любезны незнакомые волшебники, которые заявляются в Казу Монтана и занимают все внимание Бенвенуто.

— Спасибо, Бенвенуто, — сказал волшебник. — Мне очень приятно оказаться здесь вновь. Хотя, откровенно говоря, такое трудное путешествие мне редко когда выпадало. Знаете ли вы, что ваши границы с Флоренцией и с Пизой закрыты? — спросил он Тонино. — Последнюю часть пути мне пришлось проплыть морем, из Генуи.

— Вот как? — откликнулся Тонино, подумав про себя, уж не считает ли незнакомец, что это его вина. — А откуда вы приехали?

— Из Англии, — прозвучал ответ.

Тут Тонино потеплел. Значит, это никак не мог быть тот колдун, о котором говорил герцог. Или все-таки мог? Тонино не знал наверняка, с какого расстояния волшебники могут действовать.

— Теперь тебе легче? — спросил незнакомец.

— У меня мама — англичанка, — сказал Тонино, чувствуя, что слишком многое выбалтывает незнакомому человеку.

— А-а, — кивнул тот. — Тогда я знаю, кто ты такой. Ты — Антонио-младший. Верно? Ты был еще в пеленках, когда я последний раз видел тебя, Тонино.

Поскольку на такого рода слова никогда не знаешь, что сказать, Тонино очень обрадовался, когда увидел спешащего к ним через двор дедушку, сопровождаемого тетей Франческой и дядей Лоренцо, а за ними Антонио и еще несколько членов семьи. Они столпились у ворот вокруг волшебника, оттеснив Тонино с Бенвенуто назад.

— Да, я к вам из Казы Петрокки, — услышал Тонино слова незнакомца.

К его удивлению, все это приняли как вполне естественный поступок со стороны незнакомца — такой же естественный, как поклон, который он отвесил тете Франческе, сняв перед ней свое дурацкое английское кепи.

— Но ночевать вы останетесь у нас, — проговорила тетя Франческа.

— Если это не слишком вас обременит, — сказал незнакомец.

В нескольких шагах, словно они это уже знали — а они, бесспорно, это знали в таком месте, как Каза Монтана, — тетя Мария и тетя Анна чуть ли не бегом подымались по лестнице на галерею, чтобы приготовить гостю комнату наверху. Из кухни появилась тетя Джина и, воздев руки к небу, исчезла в ней опять. Такая суматоха была неспроста; Тонино подхватил Бенвенуто и спросил напрямую, кто этот незнакомец.

Крестоманси, конечно, услышал он в ответ. Самый могущественный в мире чародей.