Волшебники Маджипура

В сложившемся положении от лучников было уже не так много проку. Главная роль перешла к пехотинцам, возглавляемым Гиялорисом, Спалирайсисом и Турмом - им не нужен был простор, они могли сходиться с противником вплотную. Они пронзали врагов своими копьями, а кавалеристы Миоля раз за разом заезжали с флангов и рубили солдат Фархольта мечами и топорами.

Престимион подбежал к Гиялорису.

- Расчистите для меня проход к берегу, - сказал он. - Там от моих лучников будет больше пользы.

Гиялорис, насквозь промокший от дождя и собственного пота, широко усмехнулся, кивнул и взмахом руки отозвал из боя один взвод. Престимион увидел поблизости Тарадата и потянул брата за рукав.

- Для нас есть работа возле реки, - сказал он.

И отряд лучников под прикрытием взвода копейщиков бросился в обход лагеря противника на его левый фланг - пологий глинистый речной берег.

Там творилось чистое безумие. Септах Мелайн, как ему было приказано, высадился на берег с одними лишь пехотинцами; кавалерия в его отряде была предназначена только для того, чтобы ввести Фархольта в заблуждение. Но десант, уставший после форсирования бурной разлившейся реки, столкнулся с непреодолимым заграждением - ревущими моллиторами. Могучие боевые животные были рассредоточены по всему берегу и кусали, давили, рвали атакующих. Люди Септаха Мелайна отбивались от чудовищ копьями и дротиками, целясь вверх в надежде попасть в какое-нибудь более или менее уязвимое место на бронированных телах. Но им мешала глина, ставшая еще более скользкой от крови, и бивший в глаза дождь. Престимион повсюду видел тела своих погибших солдат.

- Цельтесь в погонщиков моллиторов, - крикнул он своим людям.

На спине у каждого из бронированных чудовищ в седле - естественном изгибе хребта - сидел погонщик, который ударами специального молотка на длинной ручке указывал своему страшному зверю направление движения. Те, как правило, слушались этих сигналов. И теперь лучники Престимиона начали сбивать погонщиков, и они один за другим посыпались в грязь, под когтистые копыта своих собственных животных. Без погонщиков моллиторы начали сталкиваться друг с другом, пугаться, их раздражало ограниченное пространство, на котором им приходилось толпиться, и они принялись метаться из стороны в сторону, топча тех, кого должны были защищать. Не способные без погонщика отличать друга от врага, они ринулись прочь от берега, прямо на кавалерию Фархольта, которая скакала к реке, стремясь скинуть десант в воду,

А Престимион прорывался все дальше и дальше к реке, пока не оказался рядом с Септахом Мелайном. Длинноногий фехтовальщик сражался с ужасающим воодушевлением; его шпага мелькала с той же неуловимой скоростью, как и молнии, и поражала с той же убийственной неотвратимостью.

- Я и не ожидал, что все пойдет так хорошо, - крикнул он, смеясь - С ними покончено, Престимион! Покончено!

Да. Сражение было выиграно. Настала пора для решающего удара. Зимроэльские полки все это время оставались в резерве. Теперь же они в бесчисленных лодках переправлялись через реку и поднимались на берег, уже не охранявшийся моллиторами. Их вели Гавиад и Гавиундар. С горящими глазами, с пылающими от жажды боя уродливыми лицами два ужасных брата, командовавшие высадкой, казалось, были переполнены счастьем.

На этом битва закончилась и началась бойня.

После появления в самой середине своих позиций нового и неожиданного врага роялистская армия пустилась в неудержимое беспорядочное бегство. Поле битвы превратилось в кашу из убитых скакунов, раненых людей, беснующихся неуправляемых моллиторов, а воины мятежников со всех сторон стискивали этот ужасный котел. Солдаты Фархольта бешено метались в нем, пытаясь вырваться на простор, а враги вновь и вновь сгоняли их в кучу и стискивали все сильнее.

Война оказалась жестокой, никто из роялистов не ожидал такой свирепости и не был готов стойко защищаться против отчаянного натиска готового на все противника. Когда же на востоке в кольце окружения появился разрыв, побежденная армия ринулась в него; сначала по десять и двадцать человек, а затем и сотнями она ринулась прочь из окружения и рассеялась в спасительной дождливой тьме.

Престимион заметил и самого Фархольта: гигантскую фигуру, яростно размахивавшую огромным мечом. Гиялорис тоже увидел его и бросился к своему врагу. Его глаза зажглись жаждой убийства. Престимион окликнул друга, желая остановить его, но безуспешно, поскольку уже почти полностью сорвал голос, и Гиялорис не мог его услышать.

Но в тот же миг Фархольт канул в водоворот общей паники. Престимион увидел, что Гиялорис стоит один, озираясь в поисках своего единственного личного смертельного врага, и не может его найти.

В небе показались проблески рассвета. Первые лучи солнца озарили грязное поле, покрасневшее от крови, заваленное телами павших, и гордую армию Фархольта, беспорядочной толпой бегущую на восток, бросив своих скакунов, моллиторов и оружие.

- Дело сделано, - хрипло проговорил Престимион. - И сделано отлично.

7