Волшебники на каникулах

Она не спеша направилась к ним, потому что во время такого рассвета торопиться не стоило. Каждый из тех, которые Ните уже довелось здесь наблюдать, стоил того, чтобы им полюбоваться, и ни один не походил на другой. Этот переливался всеми оттенками алого, золотистого и персикового, протянувшимися по небу, кое-где прочерченному темно- и светло-серыми полосками облаков на синем фоне, который постепенно становился опаловым. Квельт и Понч сидели на верхушке дюны, словно очерченные этим холодным светом, и смотрели на воду. Нита села рядом с Квельт.

— Ты не видела сегодня своего тапи? — спросила она. — Он собирался проследить, куда направляются цеифф…

— Нет, он ушел еще до того, как я проснулась. Я хотела поговорить с Поншем.

Нита оглянулась на Понча, который лежал, положив морду на лапы, и смотрел на море.

— О чем?

— О чем угодно. Он хороший собеседник, — ответила Квельт. — Много знает.

Нита улыбнулась. Словарь этой собаки еще недавно состоял только из названий различных видов корма.

— Ну только когда его рот не занят очередной палкой, — пошутила она.

Понч перевернулся, посмотрел на нее, а затем, словно не желая отвечать на это, снова перевернулся на живот.

Некоторое время они просто сидели в тишине. Наконец, Квельт спросила:

— У тебя бывало такое состояние, когда тебе кажется, что есть нечто важное, что тебе следует знать, но ты не знаешь об этом?

Нита вздохнула, откинувшись на песчаную дюну.

— Скорее, стоит спросить, бывает ли у меня состояние, когда у меня нет вопросов, — сказала она. — И когда мне кажется, что мне известно все, я почти всегда ошибаюсь.

И снова потекло время, нарушамое лишь шелестом волн, пока они смотрели на воду.

— В чем дело? — спросила Нита.

— Я не знаю, — ответила Квельт. — Это началось недавно, сотню лет назад или около того.

Я была занята, регулируя погоду или что-то подобное, и тогда… — она прервалась, посмотрев на Ниту. — В чем дело? — спросила Квельт. — Почему ты смеешься?

Нита с трудом пыталась подавить смех. Наконец, ей удалось совладеть с собой.

— Извини, — сказала она. — Это просто культурные различия. "Недавно, сотню лет назад"…

У нас за это время проходит целая жизнь.

Квельт удивленно покачала головой.

— Довольно странно знать, что жизнь может быть так коротка, — сказала она. — Но для твоего народа она не кажется такой уж короткой, верно?

Нита некоторое время наблюдала за тем, как вода накатывается на наливающийся персиковым солнечным светом берег.

— На самом деле, — наконец сказала она, — когда ты уже подходишь к концу срока.

Семьдесят, восемьдесят лет… — Она помолчала. — Конечно, сейчас человеческая жизнь стала длиннее. Мы научились излечивать некоторые болезни, лучше питаемся и все такое прочее. Но в целом, после восьмидесяти-девяноста лет большинство людей начинает уставать. Их тела не работают должным образом. Они начинают разрушаться. Иногда даже их память ослабевает.

— Кажется, что это так быстро.

— Я не знаю, — пожала плечами Нита. Она поймала Понча за кончик хвоста и начала им лениво поигрывать, тот посмотрел на нее через плечо, заворчал и сделал вид, что хочет цапнуть, затем перевернулся на спину и начал извиваться на песке. — Это просто как будто бы даже если твое тело в целом здорово, но остальная часть тебя начинает желать чего-то еще. — Она внимательно посмотрела на белый кончик хвоста Понча, а затем отпустила его.

— Моя бабушка, — продолжила Нита, — а если точнее, папина бабушка — сказала мне одну вещь, когда я была маленькой. Я запомнила это. Но тогда я не понимала, что с ней такое.

Она не болела, и в целом была в порядке. Но она спала большую часть времени, а когда не спала, то просто сидела в кресле перед телевизором и улыбалась. Многие пытались заставить ее подняться и заняться чем-то, быть активнее. И я тоже. Помню, однажды я хотела, чтобы она поднялась и поиграла со мной в мячик… или что-то вроде того… а она сказала: "Хуанита, дорогая, мне девяносто три года, и я устала бегать вокруг и делать что-то. Сейчас настало такое время, когда я могу себе позволить просто сидеть здесь и наблюдать, каково это — быть девяностотрехлетней. Это время, чтобы готовиться к тому, что будет дальше.

Нита улыбнулась своим воспоминаниям: за давностью лет они не ранили ее.

— Тогда это показалось мне забавным. Сейчас же я зачастую задаюсь вопросом — так ли это плохо, что через некоторое время тебе захочется оставить то, что есть сейчас, и перейти к следующему этапу. Несмотря на давно ведущиеся споры в моем мире о том, "что будет дальше"…

Она снова замолчала.

— Эй, я перебила тебя, — сказала Нита. — Извини. Ты говорила о вмешательстве в погоду, — она улыбнулась. — Это тоже забавно, правда, по другой причине. У нас есть поговорка "Все могут поговорить о погоде, но никто не может ничего с этим поделать". Правда, те, кто ее употребляют, не знают о существовании волшебников.

— Вы тоже создаете подходящую погоду?