Волшебники приходят к людям

Вспомним сказку «Рике с хохолком». Принц, которого так зовут, столь же умный, сколь и уродливый, просто ужасно уродливый и ужасно несчастный от этого, встречается с принцессой, которая, напротив, столь же прекрасна, сколь и глупа — и тоже ужасно несчастлива.

Но так как Перро пока ведет нас по первой из двух дорог, в дело вмешивается фея. Рике с хохолком в день его рождения она подарила способность сделать умницей ту, которая ему понравится, а принцессе — способность сделать красавцем того, кого она полюбит.

Так славно и именно по-сказочному складывается судьба героев, которых мы успели полюбить. Но только мы обрадовались их счастью, Перро открывает перед нами другую дорогу: «Иные, правда, уверяют, — скажет он, — что дело тут вовсе не в чарах феи, но что одна любовь виновата в таком превращении. Говорят, что когда принцесса хорошенько подумала о постоянстве своего возлюбленного, о его скромности и о всех добрых сторонах его души и ума, она после этого больше уж не видела ни кривизны его тела, ни уродства лица». Ей казалось, что принц вовсе не горбат, а дурит и горбится в шутку; и он не хромой, а только по милой привычке, очень ей нравившейся, немного припадает на одну ногу. И неправильность косых глаз принца считала она признаком сильнейшей любовной страсти, а в толстом, красном носе виделось ей нечто воинственное и героическое».

Так увидит принцесса Рике с хохолком в конце этой второй дороги — дороги без чудес, а мы попробуем с самого начала пройти ее всю рядом с принцем.

Вначале нам представится, что Рике с хохолком в эти минуты, решающие его судьбу, еще уродливее, чем был когда-либо прежде; представится так — тревожно, страшно даже — от того, что он весь, с головы до пят, залит солнцем — хоть бы затмилось оно ненадолго! Хоть бы вспомнило, что оно в сказке все-таки, а не в обычном мире!

Принц залит полуденным солнцем, беспощадно высветляющим каждую черту; ведь солнце тем и гордится, что говорит только правду, ее одну: красавице — что она красива, цветку — что он цветок. Чем же ему, не отступая от своего обычая, утешить бедного Рике с хохолком?

Принц все замедляет и замедляет шаги; может быть, даже несмотря на ум и храбрость, он обратился бы в бегство; но что делать, если нет для него иного пути, кроме как к принцессе, нет жизни без нее. И отражением этой мысли, этого чувства возникнет на лице принца вначале почти неприметная, робкая, нежная и молящая улыбка.

Только и всего; но хотя лицо Рике с хохолком по-прежнему освещено солнцем, резкими тенями подчеркивающим каждую ошибку природы, теперь оно еще и озарено этой улыбкой; принцесса угадала ее раньше нас и шагнула навстречу Рике с хохолком.

Если счесть чудом, что еле приметное сияние любви сильнее, достовернее свидетельств полуденного солнца, тогда и на второй дороге сказки, куда над вывел Шарль Перро, без чудес не обойтись; только это волшебства иного рода: не волшебства фей — с ними в обычной жизни встречаешься не часто, — а человеческие волшебства.

И мы вспомним мудрые слова Льва Толстого, что красиво только то лицо, которое хорошеет от улыбки; вот и еще одна истина сказки осознается как истина реальной жизни.

«Красная Шапочка»

В детском саду трех летние ребята слушают «Красную Шапочку»; впервые, может быть.

Уже волк съел бабушку, Красная Шапочка постучалась в дверь, услышала, как волк спросил: «Кто там?», удивилась, что у бабушки такой странный голос, а после подумала, что, верно, у нее насморк, и ответила: «Это ваша внучка!»

Дети сидят не дыша. Слышен только скрип ножек маленьких табуреток; сами того не замечая, дети приближаются к воспитательнице, будто некая сила тянет их ближе к сказке.

— Бабушка, да какие же у вас большие руки!

— Это, чтобы покрепче обнять тебя, внучка!

— Бабушка, да какие же у вас большие зубы!

— А это, чтобы тебя съесть!

Злой волк бросился на Красную Шапочку и съел ее.

Вспоминаешь — у Перро сказка так и оканчивается гибелью Красной Шапочки

Полный доверия к уму и сердцу детей, Шарль Перро подарил им подлинные сказочные трагедии; однако при этом он всюду четко обозначил границы трагического. Синяя Борода точит нож, чтобы убить жену. Еще минута, и она погибнет, но появляются ее братья, храбрые рыцари, и спасают сестру. Кипит вода в котле, Людоед хочет сварить и съесть Мальчика с пальчик вместе с братьями, но детям удается бежать.

Перро был убежден, что трагедии-сказки необходимы для воспитания детской души, только они не могут, не должны оканчиваться смертью героев хотя бы по одному тому, что за детством следует не смерть, а взрослость, за взрослостью — старость, а лишь за старостью — отдаленно, нереально и непостижимо для ребенка — смерть.

Почему же в «Красной Шапочке» сказочник был так беспощаден к милой своей и, как потом оказалось, истинно бессмертной героине?

Перро сам в стихотворном «нравоучении» дает ответ на этот вопрос. Сказка предназначалась им прежде всего не детям, а читательницам светских салонов — «особенно девицам, и стройным и прекраснолицым»; она должна предостеречь наивных девушек от коварных обольстителей — волков: