Волшебница Вихря

– Влас!.. Предки моря… Грозовые кудри… Милостивые боги дождей и ветров… Любимый мой! Прости, прости меня! Как же я сразу не узнала тебя?!

И разрыдалась.

– Веда! – неверным голосом выговорил мужчина. – Солнышко моё замечательное!

О том, чтобы продолжать ласки, пришлось забыть: я ревела взахлёб, а Влас гладил меня по голове, пытаясь утешить. Мне казалось, что он тоже плачет, и едва сдерживается, чтобы не раздавать меня в объятьях, надеясь забрать всю боль себе, и уж тогда меня прорвало кошмарно. Я рассказывала обо всём, что пережила: о ведьме и её магии, о львах, о холодном океане и чайках, обо всех страшных вариантах жизни, что показывала мне колдунья, и о том ужасе, что испытала, когда пришла к могиле прадеда и была супругом убита.

– Я сдалась, Влас, – всхлипывая, выговорила я. – Не справилась. Нарушила клятву, что давала тебе! Меня победил страх.

– Ты не предавала ни меня, ни себя, ни свой дом. Не забудь: дракон забрал твою память, не спрашивая разрешения, но чтобы защитить.

– Я забыла своё имя. В том сне… ты помнишь? Неужели зверь оказался не прав?

– Драконы никогда не лгут. Для них имя не то же самое, что для нас. Думаю, солнечный имел в виду нечто иное. Скорее всего, твою душу или сердце. Чувства. То, что никому никогда не погубить. – Он погладил меня по волосам. – Веда, не терзайся. Ты была отважной в каждой из множества мнимых реальностей, но только ли в храбрости дело? Все мы порой убегаем. Каждому иногда хочется спрятаться от боли, и отнюдь не всегда мы принимаем правильные решения.

– Кстати, об этом! Только  представь, что было бы, если бы я вышла к тем людям?!

Влас напрягся, сжимая меня крепче.

– Расскажи о них больше. Это точно были не чайки?

– Точно. Они все были обвешаны какими-то железяками, и выглядели странно – неопрятно, грубо.

– Морские пираты, – сказал Влас, и я снова всхлипнула.

– Ты уверен?

– Да. У них есть особенность навешивать на себя как можно больше металла – чтобы отпугнуть нечистых созданий океана.

– Страшно представить, что было бы, попади я к ним на корабль… Меня уберегло чудо! Там ведь были на песке мои следы, и, если бы не дождь… – Я сжала его лицо в ладонях и с жаром воскликнула: – Вот видишь! Это твоя влага спасла меня! Они бы из этого дупла меня точно выковыряли, и разрешения спрашивать не стали!

– Верно, – нахмурился мужчина. – Но давай больше не будем о плохом. Я ведь не рассказал тебе некоторые хорошие новости. Ждал, когда память вернётся, чтобы ты могла радоваться всем сердцем.

– Ой! – улыбнулась я, вытирая щёки и обнимая его за шею. – А что за новости?

Влас впервые по-настоящему радостно и беззаботно улыбнулся.

– Илья нашёл себе невесту – это первое.

– Замечательно! Но где? Неужели в Вихреградье?

– Нет, в замке Огня, и она пока что живёт там. Уверен, у них всё получится. Второе: неподалёку от Вихреградья, в горах, появилась колония Цветочных драконов, и теперь у нас повсюду что-то распускается, даже там, где никогда не цвело. Даже камни на берегу облепили особые лишайники, все усыпанные крошечными разноцветными цветочками.

– И снова замечательно! Значит, цветочные драконы общительные, как Ратха?

– Илья говорит, что да. Некоторые знают наш язык.

Я мечтательно прикрыла глаза, как будто наяву осязая все чудные запахи весны на побережье.

– Есть и третья новость?

– Угу. Самая хорошая для тебя.

И он хитро улыбнулся.

– Что? Не томи, Власушка! Ну!

– Ты стала тётей, Веда. У Элика и Ромашки родился сынок.

Слёзы брызнули из глаз гуще прежнего, и я, смеясь и плача одновременно, принялась целовать супруга в щёки, в нос и в колючки усов.

– Это… Просто не могу слов подобрать… Он здоров?

– Да, с ним всё хорошо. Они счастливы, и очень ждут тебя, чтобы представить маленькому Брану.

Я уткнулась носом ему в шею, но Влас погладил мой затылок, прося поднять голову, и вскоре наши губы встретились. Теперь мы колдовали друг для друга, но без страсти, медленно и тихо. В сплетённых пальцах бился музыкой пульс, и под этот ясный ритм было так легко принадлежать друг другу. Влас не торопился, я не просила поспешить, хотя несколько минут назад готова была съесть его целиком. Я гладила его сильное тело, кончиками пальцев утешала старые и новые шрамы, а он в ответ целовал меня всё глубже, слаще, горячей. И было что-то особенное в чувствах, какая-то неведомая смесь удовольствия, жертвенности и ласки. Словно тропы наши наконец-то накрепко срослись, и больше не могли, не должны были разбежаться в разные стороны потерь или обретений.

Глава 21