Волшебница Вихря

– Потому что сначала я должен убедиться, что с тобой всё хорошо, – хмуро сказал Влас. – После такой-то ночи.

Я нежно ему улыбнулась и дотянулась поцеловать в краешек губ.

– Разве я жаловалась?

– Нет, но ты выглядишь усталой. Мы начнём с того, что я тебя помну, потом намажу специальным маслом, накормлю…

– Так ты не полежишь со мной? – огорчилась я.

– Не сегодня, – улыбнулся Влас. – Эта вода только твоя, и ласки тоже будут только для тебя. Так у Вихрей принято – после брачной ночи девушка должна прийти в себя благодаря поддержке и умелым заботам мужа.

– Так я вроде в себе, и мне невероятно хорошо!

Он вытащил из воды мою ногу, начал поглаживать и мять её.

– Тебе будет ещё лучше. Твоему телу теперь нужен покой. Закрой глаза, Веда. Ты моя жена и должна слушаться! – весело хмыкнул он, и я, уже разомлевшая, отозвалась сонным смешком.

Последующий час он колдовал надо мной, и добился такого расслабления, какого я прежде не знала. А когда я готова была провалиться в сон, вытащил меня, ослабевшую, и, закутав в большое полотенце, унёс в спальню.

– Теперь я натру тебя особым маслом, ты ещё поспишь, а я схожу за завтраком.

– Но нас же ждут гости… – выговорила я, наблюдая за мужчиной из-под приоткрытых век.

– И мы выйдем к ним, но не раньше обеда. Закрывай глаза, маленькая.

Последнее, что я запомнила – это прикосновение его губ ко лбу, и сразу – ветер, словно меня подняло и мягко понесло прочь. Казалось, что чем  дальше от дома, тем сильнее меня раскачивает в большой люльке средь облаков, и от этого приятно замирало сердце.

Ветер оставил меня на вершине горы, так высоко, что реки казались тонкими нитями, а море превратилось в одно большое синее пятно. Я долго сидела в своей странной колыбели, и наблюдала, как внизу проплывают облака. Было понятно – по ним не пробежишься. Я как будто попала в саму реальность, но не телом, конечно, лишь душой. А внешний облик, прочность и саму колыбель додумал мой разум.

Я чувствовала, что должна быть здесь. Именно на недосягаемой для тела вершине, и именно в рассветный час. Я ждала кого-то, и дождалась: с неба опустился белый, в блеске золотых капель дракон с раскидистыми полупрозрачными крыльями и янтарными глазами. Солнечный властелин, владетель особого пламени, он редко прилетал на землю, и уж точно никогда не говорил с людьми. Вероятнее всего, я и его выдумала, потому что подобная честь для обычной человеческой души – величайшая редкость.

– Ты не должна засыпать, – сказал зверь. – Будь внимательнее к своим инстинктам. Ты не забудешь меня, Веда. Своё имя, свою любовь, своё прошлое – возможно, но не нашу встречу. И, помня её, ты должна помнить, что ты не одинока. Что я буду присматривать за тобой, носительница дара, и, даже позволив злу случиться, не допущу тьму в твоё сердце. Ты будешь чиста. Ты справишься с любыми трудностями. Не бойся потерять себя, Веда. Не бойся испытаний. Отпусти страх. Прими судьбу. Обними счастье…

Я открыла глаза и села на постели: светло, пахнет цветами. У окна в огромной вазе стоял не менее огромный букет полевых роз, именно от него исходил этот замечательный аромат. Власа в комнате не было, и мне стало стыдно: дрыхну в своё удовольствие, пока он гостей развлекает! Сон почти сразу затёрся, хотя я чувствовала, что всё ещё помню жгучий золотой взгляд солнечного дракона. Интересно, о чём он пытался меня предупредить?

Я принялась поспешно одеваться, чувствуя в теле игривую лёгкость. На второй день женщина надевала иной наряд. Звался он ардис – доказательство любви. Это было алое платье, и к нему тёмный жилет с вышивкой хранящих род жены и мужа зверей. Драконы в этот раз у меня получились не такие детальные, но яркие и объёмные на загляденье. Я почувствовала, как встрепенулись исколотые пальцы – им что ни боль, всё равно ещё узоры подавай!

Влас сидел в большой комнате за столом, но тотчас поднялся навстречу и заключил в объятья.

– Красавица моя, – шепнул он мне в губы. – Садись скорее, ешь.

Я поцеловала его в щёку и потёрлась носом о прекрасные колючки.

– Неужели ты меня ждал?

– Я съел яблоко, – усмехнулся мужчина, отодвигая мне кресло. – Но целиком этот прекрасный обед мы вкусим вместе. – Он вдруг отодвинул стул и опустился передо мной на колени. – Я не хочу, чтобы ты в чём-то нуждалась, Веда. Ничего не бойся, когда я рядом. А если что-то беспокоит тебя – сразу скажи мне, хорошо?

Я наклонилась и поцеловала его в лоб, потом в губы, и мы забылись в щемящей нежности любви.

– Хорошо, Влас. Я буду говорить тебе обо всех своих страхах и делиться радостями. И я буду беречь тебя, так и знай, от всякого зла!

– Понял уже, – хмуро усмехнулся он, садясь рядом, а не напротив. – И смирюсь с твоей отвагой, если не будешь рисковать бездумно.

– Теперь если гулять в горах – то только с тобой, – лукаво улыбнулась я. – Что это такое пахучее на тарелке?

Ели мы долго и неспешно, уничтожая обед со всей тщательностью и напором. Влас посмеивался надо мной, подкладывал и подливал, а я то и дело протягивала ему новый кусок хлеба.

– А что теперь?

– Я подумал о том, чтобы забрать из воинского дома Храна.