Волшебное наследство

Фундук повел ушами, подергал хвостом и остался сидеть на столе. Словно бы говорил: «Теперь-то я здесь живу!»

– Да я знаю, знаю, просто сходи в Лесную усадьбу в гости, – уговаривала Марианна.

Она открыла боковое оконце и пропихнула туда Фундука.

Через две минуты Фундук вошел в заднюю дверь вместе с мамой, которая принесла очередную охапку трав и сгрузила их в раковину, чтобы помыть. Фундук вспрыгнул на сушилку и самодовольно поглядел на Марианну.

«Нет, ничего не выйдет! – в отчаянии подумала Марианна, когда мама пустила в раковину воду. – Придется мне пойти без разрешения, и на меня только пуще рассердятся!» Неужели Фундука никакими силами не выманить в Лесную усадьбу?! Может, устроить что-нибудь вроде беконных чар, которыми она приманила его в тот раз, когда отдала Муру яйцо? Но как же это сделать отсюда – ведь Лесная усадьба на другом конце деревни? Или все-таки попробовать? Когда Марианна представляла себе Лесную усадьбу особым ведьмовским образом, то ясно чувствовала, что беконные чары никуда не делись. Надо только их перезапустить. Но ведь нужно, чтобы чары не просто запустились, но еще и достали досюда, до Дрокового коттеджа, и выманили Фундука… «Нет, – подумала Марианна, – у меня не хватит сил!»

Но ведь Мур сказал, что она сильная. Сказал, что волшебные способности у нее, как у настоящей кудесницы, просто она в себя не верит. Это Мур придал ей храбрости, из-за чего Марианна и влезла в эту историю. Значит, ей хватит храбрости, чтобы из нее выпутаться.

«Ладно, – сказала себе Марианна. – Я попробую».

Марианна дощипала кончики свежих листьев, ссыпала их в миску и сосредоточилась. И сосредоточилась еще сильнее. И поверила в себя, и сосредоточилась опять. Это было странно. Такое чувство, что каждый раз, когда она заставляла себя сосредоточиться, разум ее словно бы простирался шире, а потом еще шире и еще, и в конце концов ей прямо-таки привиделось, будто она парит над полустертыми остатками беконных чар в передней Лесной усадьбы. Марианна перевернула чары, будто монетку, и пробудила к жизни, потом еще раз перевернула, чтобы стали сильнее, – по крайней мере, она рассчитывала, что так и сделала. Попробуй скажи наверняка.

Но Фундук – нет, только поглядите на него!

Фундук вытянул шею, потом вытянул шею еще сильнее, задрал нос и принюхался. Марианна смотрела на него, затаив дыхание. Фундук основательно встряхнулся, встал, потянулся – сначала передними лапами, потом задними. А потом, к полному изумлению Марианны, Фундук взял и прошел сквозь стену кухни. Он подбежал к стене ровной целеустремленной рысью – но не остановился, коснувшись головой беленой кладки. И даже не замедлил шаг. Бежал себе как бежал. Сначала в стене исчезла голова, потом встопорщенный воротник на загривке, потом почти все тело, а потом на виду остались только мерно шагающие черные задние лапы и пушистый подрагивающий хвост.

А потом – только кончик хвоста, который вдернулся в стену и исчез, будто Фундук рывком протащил его на ту сторону.

«Ну и ну», – подумала Марианна.

И дала Фундуку десять минут форы. А затем, когда мама в очередной раз вернулась из сада, спросила:

– Мама, Фундук с тобой?

И сама удивилась, как естественно это у нее вышло.

Мама ответила:

– Нет. Я считала, он у тебя. Ой, вот ведь!..

Они прочесали дом, как уже вошло у них в привычку, посмотрели в стойле Долли, поскольку у Долли с Фундуком была нежная дружба, отправились к папе в мастерскую и спросили, не там ли Фундук. Фундука, само собой, нигде не было.

Мама сказала:

– Беги-ка за ним поскорее, Марианна. Если он снова проберется в Лощину и твой дядя Исаак поймает его, нам так попадет, что мало не покажется. Беги. Живее, детка!

И Марианна в полном восторге пулей выскочила за дверь Дрокового коттеджа.

В конце Дрокового проезда, где как раз шел ремонт почтовой ограды, рабочие разом показали большими пальцами вверх по склону и ухмыльнулись:

– Опять удрал! Во-он туда!

Марианна вздохнула с облегчением: как хорошо, что Фундук не решил ни с того ни с сего навестить Лощину! И помчалась в гору. Николь не было, некому было крикнуть Марианне, куда побежал Фундук, однако вместо нее на пороге стояла мама Николь. Она кивнула Марианне и тоже показала в сторону вершины холма.

Марианна на секунду притормозила, заскакала на одной ноге:

– Как там Николь?

Мама Николь неопределенно помахала рукой:

– Мы надеемся на лучшее.

– Я тоже! – и Марианна помчалась дальше, мимо бакалейной лавки, мимо «Герба Пинхоу» и мимо церкви.

Когда она подбежала к парадным воротам Лесной усадьбы, то поначалу и правда их не узнала: они были свежепочинены, свежевыкрашены и закрыты. С тех пор как умер Дед, ворота на Марианниной памяти не закрывали ни разу. Было очень непривычно приоткрывать одну створку и протискиваться в щель на подъездную дорожку. Судя по всему, разросшиеся кусты вдоль дорожки немного подстригли. Потому-то и парадное крыльцо усадьбы Марианна увидела в просвет раньше обычного. У крыльца стоял видавший виды голубой автомобильчик.