Волшебное зеркало Тимеи (СИ)

Тот, не увидев в моей руке билета, без разговоров отшвырнул меня от входа чуть ли не за грудки.

Едва сдерживая закипающие от несправедливости слезы, я, наконец, сообразила, что можно позвонить Виктору Никитичу и потребовать разобраться в вопиющей ситуации.

Тут же я вытащила мобильник и набрала его номер.

— Кто это? — резко спросил директор, услышав мой голос.

— Марина… — шепнула я.

— Марина? — с явным облегчением отозвался директор. — Ну, наконец-то! Ты где? Народ уже зал заполняет, я тебе обзвонился, дома никого, на сотовом — никого… Что случилось?! Хочешь до инфаркта довести старика? — он рассмеялся.

— Меня не пускает охрана! — пожаловалась я.

— Не пускает? Как это, не понял? А что у тебя с голосом? Ты сможешь петь? — посыпались тревожные вопросы.

— А что у меня с голосом?.. — переспросила я, замечая вдруг, что голос, мой волшебный хрустальный голос, меня не слушается и начинает помимо воли дребезжать, как будто железом скребут стекло.

Волна смятения в душе приподнялась чуть выше.

— Спуститесь, пожалуйста, Виктор Никитич! — взмолилась я, чувствуя, что голос дребезжит еще сильнее и мельче, и голова моя тоже вдруг затряслась вместе с голосом.

«Батюшки мои…», — испугалась я. Что это со мной?..

— Ты где? — спросил Виктор Никитич каким-то напряженным тоном. Вопрос донесся немного издалека, и я поняла, что он смотрит на экран своего телефона, на котором написано «Марина», и проверяет, я ли это.

— У центрального входа, — стараясь выровнять интонацию, произнесла я. И кажется, мне это удалось. Хрустальный голос вновь звякнул заливисто и легко. Я приободрилась, но Виктор Никитич не разделил моего оптимизма.

— Черт знает что такое… Не голос, а скрежет какой-то… Хорошо. Я сейчас спущусь, — строго сказал начальник, и связь прервалась.

Через две минуты, двигаясь наперерез толпе, из здания вышел Виктор Никитич в костюме и парадных туфлях. Я сделала неловкую попытку подойти к нему, но будто споткнулась о его взгляд. Он направил его прямо поверх моей головы, куда-то вдаль. Потом осмотрелся поблизости, словно перелистывая идущих и стоящих людей. Все это время я была в непосредственном поле его видимости, но ни разу не попала в него.

Волна тревоги хлынула из меня мощной и неудержимой силой. Я стрелой подлетела к директору.

— Виктор Никитич!.. Здравствуйте.

Он перевел на меня отсутствующий взгляд.

— Потом… потом… позже… — и он отскочил от меня куда-то в сторону, по-прежнему озираясь вокруг. Потом полез в карман за телефоном.

Сейчас он позвонит мне и увидит, как я возьму трубку!..

Но взять трубку мне не дал Доберман.

— Простите, но вы мешаете! — вежливо молвил он, беря меня под белы ручки и уводя подальше от директора. — Если вы на концерт, то проходите в зал, концерт скоро начнется!

Похоже, он был не в курсе. Высокое начальство в образе Эдика не просветило его.

— Ты… ты что, не узнаешь меня? — робко спросила я Добермана.

Он пристально всмотрелся в мое лицо.

— Простите, нет. Так вы идете в зал?

— Нет… у меня здесь свидание… — почему-то отказалась я и брякнула первое, что пришло в голову.

— Свидание?..

Доберман окинул меня высокомерным взглядом с головы до ног, ухмыльнулся и отпустил мой локоть.

Я повернула голову. Директора у входа уже не было.

Сотового в кармане тоже не оказалось.

Я начала шарить в пальто и нащупала в глубине кармана ощутимую дыру. Когда она успела появиться?.. Еще пару минут назад никакой дыры там не было…

Ощущая внезапную сухость в горле, я растерянно стояла у входа, а мимо меня быстро шли на мой концерт опаздывающие зрители. Один из пробегающих мужчин случайно зацепил меня плечом.

— Извините… — он взглянул мне прямо в глаза, я откинула капюшон и умоляюще подалась к нему.

— Я не хотел, — мужчина равнодушно прошел мимо.

«Они не узнают меня… — поняла я. — Но почему?.. Что со мной?»

Посмотрела вниз, на подол своего пальто, на свои стильные сапожки… Это была моя одежда, мое пальто, мои сапоги… Это была я! Но никто почему-то не узнавал меня во мне.

Народ все прибывал и гудел возле моей афиши, как потревоженный улей.

Не замечая меня, одиноко стоящую прямо перед ними.

Никем не узнанная, я медленно развернулась и пошла к своей машине, оставленной недалеко от служебного входа.

В голове стоял полный туман.

Возле моего «Ниссана» уже собралась толпа, и Виктор Никитич, оказывается, тоже был там. Вокруг него возбужденно бегал Эдик с выпученными глазами, а рядом, тихо переговариваясь меж собою, стояли мой администратор, растерянная гримерша и несколько музыкантов оркестра.

Ну и черт с ними!.. Толкают, хамят, не замечают… Не нужна я им? Хорошо! Пусть тогда сами поют, а я поеду домой!

Я уверенно двинулась было вперед… но, подходя ближе, невольно замедлила шаг. И в голове возникла странная, дикая мысль — а пустят ли они меня в МОЮ МАШИНУ?..

Заметив меня издалека, Эдик бешено сверкнул глазами, и я остановилась.

Сейчас достану ключи, невозмутимо подойду, сяду и уеду…

Происходящее казалось сценой из фантасмагории.

Я сунула руку в карман и снова нащупала там ту же дыру.

Потом судорожно заметалась рукой внутри сумки…

Они лежали там, сбоку, в кармашке.