Волшебное зеркало Тимеи

Перед глазами бродил образ Элемера, вставало скорбное лицо Тимеи, плыли смутные силуэты гостей на балу, где-то слышался цокот копыт коня Брикса… И все это было овеяно тревогой… тяжелящей сердце тревогой.

ГЛАВА 34

Ах, как не хотелось мне просыпаться утром… Мне казалось, что оно непременно принесет горькую и страшную весть, которую я ожидала и боялась… Но все-таки я проснулась — позже обычного, от равномерного звука капель дождя, падающих на крышу балкона.

Приподнявшись на постели, я покосилась на зеркало шкафа. Оттуда выглянуло отражение старухи со спутанными волосами. Неожиданно я приветливо улыбнулась ей, и она ответила тем же.

«Будь что будет, старушка…» — шепнула я ей, и она в ответ шевельнула морщинистыми губами.

В окно глянул хмурый рассвет.

Сегодня с гастролей возвращается Рене.

Я вновь взглянула в зеркало, заметив, что отражение приуныло. Оно не хотело в «Сосновый рай», в мутных зрачках его затаился страх… Неужели вскоре мне придется смотреться в водную гладь пруда и видеть длинный клюв, черные крылья и полные невыразимой тоски глаза?.. Неужели мне придется слиться с темной водой?..

Дверь распахнулась, и появилась Мишель.

— Доброе утро, мадам.

Я испугалась, что она заподозрит что-то, но каменное лицо ее ничего не выражало.

— Вас причесать? — осведомилась она буднично.

— Пожалуй, я сама, — проговорила я и, откинув одеяло, выбралась из постели.

— Через пятнадцать минут будет подан завтрак.

Каждое утро она произносила одни и те же слова, но почему мне кажется, что сегодня они звучат в последний раз?..

Мишель вышла.

Я подошла к зеркалу и начала расчесывать свои жидкие патлы.

Потом лениво, медленно облачилась в длинное утреннее платье и черепашьими шагами спустилась к завтраку.

— Вы не больны, мадам? Может быть, позвать доктора Рейнальда? — спросила Таналь, подавая рис, завернутый в сладкие листья какого-то растения с далекого острова, и маленькую соусницу.

Я подняла на нее глаза.

— Доктора Рей… как вы сказали? Рейнальда?

Таналь кивнула, раскладывая приборы.

— А где доктор Вили?

— Доктор Вили уволен, мадам.

Вот это новости.

Разволновавшись еще сильнее, я зачерпнула побольше воздуха в грудь и объявила внимательно смотрящей на меня девушке-роботу:

— Со мной все в порядке. Когда приедет месье Рене?

— После обеда, мадам, — официально объявила прислуга. — В четыре часа пополудни.

Она ушла, и я приступила к одинокой трапезе.

Вспомнилось, как добрая тетя Клаша в мягком фиолетовом халатике ставила на стол горячие сырники и свежезаваренный чай и приговаривала:

— Кушай, милая!

От ее слов веяло теплом и любовью, и простая еда казалась вкуснее любых деликатесов.

Экзотический завтрак, принесенный Таналью, показался безвкусным и комом встал в горле. В апельсиновый сок капнула нечаянная слеза.

Отставив тарелки и чашки, я вновь поднялась в свою комнату. По крыше балкона по-прежнему бил дождь, звуки стали сильнее и громче, и на небо надвинулись тяжелые синие тучи.

На краю идеально заправленной кровати я сидела, отрешенно глядя в окно. Так прошло несколько долгих однообразных часов. Внизу, наверно, происходила суета и беготня, слуги готовились к прибытию хозяина, но ничто не могло отвлечь меня от моего бесцельного занятия.

И только резкий хлопок двери вывел меня из задумчивости.

Это снова явилась Мишель. На этот раз она несла в руках прекрасное платье небесно-голубого цвета.

— Приехал месье Рене, мадам.

Грудь обдало жаром. Сердце екнуло, подпрыгнуло, горячей молнией полетело в пятки.

— Он желает, чтобы вы переоделись к ужину. Намечается прием по поводу удачных гастролей, — доложила она ледяным тоном.

Может, и ничего?.. Может быть, все обойдется?..

Я поднялась с кровати, сбросила одежду, как старую кожу. Что-то в глубине сердца подсказывало мне, что я прощаюсь с жизнью в замке.

Нежное голубое платье заструилось по моему телу. Мишель начала деловито застегивать пуговки на спине; шершавая ладонь неприятно царапнула плечо.

— Вы прекрасны, мадам, — заявила она. — Не желаете позвать Аделаиду Куприс?

Я повернула к служанке голову. Взгляд ее был непроницаем.

Какая-то неуловимая мысль пронеслась в моей голове… Аделаида Куприс…

— В котором часу намечается прием? — спросила я окрепшим голосом, чувствуя, что в интонацию просачивается уверенность.

— В семь вечера, мадам.

Мишель хладнокровно застегнула последнюю пуговицу и поправила шлейф платья.

— К началу приема, пожалуйста, позовите Аделаиду Куприс, — промолвила я.

На лице Мишели отразилось легкое удивление, вернее, едва заметная его тень.

— Хорошо, мадам. Месье ждет вас.

И она вышла прямой твердой походкой.

Я заколола волосы перламутровой заколкой… Потом, не выдержав, вытащила из щели в полу осколок зеркала Тимеи и заглянула в него. Чистая нежная кожа, большие зеленые глаза, шелковистая прядь, выбившаяся из-под заколки… Вот примерно такой увидел меня Элемер. Где-то он теперь? Вспоминает ли обо мне?..