Волшебное зеркало Тимеи

Я перелистнула зеркало, как экран телефона, и увидела его образ, украденный из Замка Отражений. Элемер кружился в танце, отсутствующе глядя куда-то вдаль. «Теперь он всегда будет со мной», — подумала я с болью, пряча волшебный осколок на место.

Неожиданно я взмахнула руками, словно крыльями. Широкие рукава голубого платья поднялись и плавно опустились. О Господи!.. Обручальное кольцо вдруг больно сдавило палец, и бриллиант сверкнул чернотой.

Пора идти.

Я все еще стояла, в нежном платье и мягких спальных тапочках, никак не решаясь сделать шаг к выходу. Отчаяние захлестывало меня и рисовало самые невероятные картины, вплоть до того, что стоит открыть дверь, как поток ветра подхватит меня и унесет в неведомую даль…

Наконец, когда дольше оттягивать момент встречи с Рене было уже невозможно, я скинула тапочки, открыла шкаф и достала с полки светлые туфли на высоком каблуке. Золотые пряжки глянули на меня, словно два золотых глаза.

Морщась от отвращения, я надела туфли и протянула руку к кнопочке…

Нет.

Еще немного… Еще чуть-чуть… Я подарю себе несколько последних минут мнимой свободы от него.

Пойду по лестнице.

Я приоткрыла дверь и вышла.

Ощущение его всемогущего присутствия мгновенно охватило меня. Его неуловимый запах стоял на лестнице. Холод его ладоней чувствовался на перилах. Он был повсюду, словно просочился в стены этого замка. Его глухой голос стоял в ушах, его кольцо жгло ладонь, а его тень преследовала мою фигуру в струящемся голубом платье.

Это было настолько ощутимо, что я едва не обернулась, идя по лестнице вниз.

Наконец, я спустилась на последний этаж и встала за колонной. Еще несколько шагов — и я в обеденной зале.

Голос моего великого и ужасного супруга раздался наяву — он сумрачно и резко прозвучал совсем рядом.

— …и подайте «Шато Мутон Ротшильд» сорок пятого года из погреба.

В это мгновение я завернула за угол, и наши взгляды встретились.

ГЛАВА 35

Он был как будто рад видеть меня. Его глаза улыбались.

Я попыталась прочитать по ним — знает ли он о том, что произошло ночью или нет?..

— Здравствуй, Мари! — произнес Рене спокойно.

— Здравствуй… — ответила я, глядя на его редкую щетину.

— Поужинаешь со мной?

— С большим удовольствием…

— Можно я обниму тебя?

Я подошла ближе, чувствуя незримую опасность, исходящую от него. Наверно, все-таки знает… И что тогда?..

Он крепко прижал меня к себе. Я услышала, как бьется его сердце.

Может, сказать ему самой? О якобы случайном разговоре с Тимеей?..

Но губы и язык отказывались мне повиноваться.

Момент был упущен, и мы уселись за стол.

— Я слышала, сегодня будет прием… — начала я, подцепив вилкой креветку.

Надо нащупать нить.

— Гастроли прошли удачно?

— Очень удачно, дорогая! — Рене прищурился и пристально посмотрел на меня. Я с тревогой заметила, что он ничего не ест.

Вошла Таналь и выставила на стол «Шато Мутон Ротшильд» 1945 года.

— Благодарю! — зычно сказал Рене, разлил вино по бокалам и с видом знатока отпил немного. — Великолепное вино! Не хочешь ли выпить, дорогая? Ты сегодня бледна… Как ты спала?

Почему он спрашивает об этом?

— Я спала крепко, Рене… Так крепко, что проснулась чуть позже обычного.

— Я знаю, — кивнул он и чокнулся со мной.

«А что еще ты знаешь?..» — подумала я.

Но он больше ни о чем не спросил и начал увлеченно рассказывать о прошедших гастролях.

— Мы успешно выступили, на всех концертах был полный аншлаг, и наш оркестр приглашен на следующий сезон в двухнедельное турне по Европе. А через месяц, если ты помнишь, у меня два выступления в Париже.

— Помню, конечно… — пискнула я.

— Жаль, что ты не сможешь сопровождать меня, — удрученно покачал Рене головой.

— Не смогу?.. — это прозвучало испуганно.

Рене оторвался от бокала, сделав вид, что отметил не испуг, а другое чувство.

— А что тебя в этом удивляет? Еще ни разу ты не выразила желания поехать со мной на гастроли. Разве не так? Что удивило тебя в моем замечании?

— Желать и мочь — разные вещи, — произнесла я, ощущая нарастающее беспокойство. — Ты сказал, что я не смогу. А если я пожелаю?..

— Ты выглядишь очень грустной, Мари. Что печалит тебя? Ты видела дурной сон?

Так и не ответив на мой вопрос, он опять пристально посмотрел на меня.

С каждой его репликой мне становилось все неуютнее на своем серебряном плетеном стуле.

— По-моему, мне ничего не снилось. — Я отпила глоток вина. Оно показалось мне слишком горьким.

— И за всю ночь ты ни разу не просыпалась?

К чему он клонит?..

Я отпила еще один глоток горького «Шато Мутон Ротшильд».

— Кажется, нет…

— И не спускалась по лестнице? — голос стал острым, как нож.

Стало ясно — он знает, что я была у пруда и разговаривала с Тимеей. Больше он ничего знать не должен, как я и думала. Что же сказать?..

— Почему ты молчишь?

— Мне… мне и правда приснился сон, Рене, — начала я осторожно. — Только он был не дурной, а немного странный. Вчера вечером я выпила таблетку, чтобы уснуть… Наверно, это от нее. Пока ты не спросил, я и не вспомнила об этом сне.

— Что же тебе снилось? — продолжил Рене свой допрос, все так же пытливо оглядывая меня.