Волшебное зеркало Тимеи

Я торопливо надела костюм, туфли и плащ, сунула в карман визитку и отправилась в киоск, чтобы купить карту города и отыскать на ней все улицы, в названиях которых встречается сочетание «…осов…».

Вещи я захватила с собой. Скорее всего, больше я сюда не вернусь.

Улица вновь была пуста, но спеша мимо одного из соседних домов, я неожиданно услышала разговор за оградой:

— Бабка какая-то проходила… В робу обряхтанная. И вот опять кудрявый шмыгал… Дом этот нежилой вроде, к кому они ходют-то? — удивлялся шепелявый старушечий голос.

— Парень не впервой уж ходит. Как будто ждет кого. Я другой раз выйду и скажу — мол, бабка приходила, может, он ее разыскивает?.. — вторил веселый голосок какого-то дедка.

— И все озирался, как будто в дом хотел войти, но не вошел… А бабка-то там еще или ушла?..

Не дослушав беседы, я кинулась обратно в сад и, обойдя кругом, пустилась огородами, утопая в мокрых зарослях лопухов и репьев.

Значит, если кудрявый парень снова придет, ему доложат об обряхтанной в робу бабке.

То есть обо мне.

ГЛАВА 48

Пристроившись под крышей киоска с картой в руках, я выяснила, что улиц, имеющих в своем названии сочетание «…осов…», в нашем городе четыре. Это улицы Матросова, Ломоносова, Абрикосовая и улица Завода автонасосов. Ближайшей была Абрикосовая, она располагалась неподалеку, также в частном секторе, и я решила начать с нее. Абрикосовая оказалась довольно короткой улицей, где стояли лишь высокие богатые коттеджи. Семьдесят четвертого дома там не нашлось, из четырнадцатого меня выгнали чуть ли не с собаками, а в сорок четвертом на звонки никто не вышел, но сам он являлся обычным жилым домом и ничем не напоминал агентство.

Улица Ломоносова обнаружилась в центре, и на ней нашлись все три нужных номера. Четырнадцатый принадлежал старому ГУМу, сорок четвертый — непонятному учреждению с двумя вывесками — «МУДЕЗ» и «МУЖК», а семьдесят четвертый терялся за парком, и в нем пряталась в гуще деревьев какая-то рабочая столовая.

Исследование улицы Завода автонасосов занесло меня в отдаленный район, где, по моему мнению, и должно было скрываться от посторонних глаз таинственное агентство. К моему разочарованию, там оказались лишь заброшенные склады, гаражи и пятиэтажки 70-х годов.

Осталась только улица Матросова. На этой улице стояли филармония и театр. Где-то рядом с ними должен был быть номер четырнадцать. Я намеренно оставила ее напоследок. Во-первых, потому что не надеялась, что агентство «Справедливость» расположено на виду, а во-вторых…

Во-вторых, все та же проклятая афиша — «Марина Обручева приглашает…» Разыскивая дом номер четырнадцать, мне пришлось бы увидеть ее еще раз. От одного предчувствия, что она вновь попадется мне на пути, начинало ныть где-то внутри, но все же пришлось, скрепя сердце, поехать с улицы Завода автонасосов на Матросова, при этом на дорогу ушло почти полтора часа.

Вот я и подошла к тому моменту, с которого начался мой рассказ.

Уже начало смеркаться, когда я подъехала к театру, и она сразу бросилась мне в глаза — счастливая и веселая, та, кем они заменили меня… Она стояла, подбоченясь и задорно глядя вперед, и по ветру развевались ее шикарные, черные как смоль волосы. Марина Обручева… Я питала иллюзию, что это имя больше не способно причинить мне боли, как тогда, в замке, когда при каждом невольном воспоминании оно наносило сердцу кровавые раны. Ведь теперь во мне прорастала надежда обрести его снова. Но оказалось, что мое имя уже занято кем-то, так же, как и вся моя жизнь.

Быстро отвернувшись и надвинув парик плотнее на голову, я еще крепче сжала в замерзающей руке ручки пакета и стремглав юркнула в узкую щель между театром и высоким забором, отделяющим его от территории шоколадной фабрики. Четырнадцатый дом я уже прошла, это и был пресловутый театр, и теперь мне предстояло найти сорок четвертый.

Улица Матросова нырнула куда-то вбок и из центральной превратилась в заброшенную и нехоженую. Тесный проход вывел меня к неровной, хлюпающей грязью, дороге, похожей на проселочную. Постепенно сужаясь под натиском кустов, она вскоре обернулась узенькой песчаной тропой, и я продолжала брести по ней, с тревогой поглядывая на небо, где снова собирались свинцовые дождевые тучи.

После дома номер сорок ряд строений вдруг резко оборвался, а потом продолжился вновь с пятьдесят восьмого, и мне пришлось растерянно признать, что с улицы Матросова загадочным образом исчезли семнадцать домов, в том числе нужный мне сорок четвертый.

Песчаная тропа расширилась, кусты кончились, и под ногами возникло вязкое болото.

Возле семьдесят четвертого дома — темного и полуразрушенного — я присела на бревнышко, не зная, куда идти дальше, и запела невольно пришедшую на ум песню.

— Мой принц, мой брат, мой рыцарь, мой раб,

Мы встретимся ль с Вами у царских врат?..

Мой принц, мой брат, секунды летят,

А сердце пылает, а звезды молчат…