Волшебные истории французской деревни

Вызвав полицейского, он подробнейшим образом расспросил его о событиях прошлого дня и сегодняшнего утра.

Полицейский клялся, что все было именно так, как он рассказывает. В доказательство он представил не успевшие засохнуть обрезки и стружки от бузинного стволика, процитировал надпись, которую Тим на стене выцарапал, и представил коробку с пирожками и бутербродами, которая лежала на подоконнике.

Судья Филин отпустил его и задумался, рассматривая содержимое коробки.

Такими пирожками его иногда баловала только мадам Мышь. Он поднял трубку и набрал номер ресторанчика...

Мадам Мышь ничего не посылала Тиму в кутузку и очень пожалела, что это ей не пришло в голову: бедному парнишке там не сладко было! А кто еще умеет такие пирожки печь? Мадам Мышь давала свой рецепт только мадам Лисе...

Судья Филин позвонил мадам Лисе. Та сразу призналась и сказала, что сама не понимает, что на нее нашло... Она ведь Тима недолюбливает, а тут вдруг сердце ее размягчилось и так жалко его стало, бедняжку!

— А почему? — спросил судья заинтересованно.

— Не знаю...— протянула мадам Лиса. — Может быть, на меня эта музыка ночью подействовала? Она какая-то жалостливая была...

Судья Филин мысленно сопоставил время, когда чудная мелодия с одра болезни его подняла, и пришел к выводу, что время совпадает.

Потом он побеседовал с Лисонькой, сначала по телефону, потом пригласил ее к себе забежать... Она уверяла, что Тим спал, когда она коробку оставила. Но судья подумал, что в это время Тима в кутузке уже не было...

Итак, он уже знал очень много. Оставалось узнать, кто Тима вызволил и каким образом.

Судья Филин откинулся в кресле, закрыл глаза и сосредоточился: он вычислял друзей Тима... Это было не очень трудно, потому что только трое, не считая Лисоньки, встали на его защиту.

Он позвонил мсье Жану, и ему ответили, что он повел свой поезд в Париж.

Он позвонил второму ярому защитнику Тима, мсье Барсуку.

Телефон не отвечал. Очевидно, мсье Барсук еще развозил свои утренние булочки.

Тогда судья Филин набрал номер магазинчика мадам Козы и, услышав ее голос, сходу, не давая ей опомниться, вкрадчиво спросил:

— Скажите, пожалуйста, мадам Коза, а каким образом вам удалось так хорошо решетку на место поставить?..

— Так ведь мсье Жан мастер на все руки... — начала было мадам Коза и тут же поняла, что проговорилась.

Мало того, что себя выдала, так она еще и друзей подвела... Что теперь будет?!..

Мадам Коза заплакала.

Судья Филин попытался утешить ее, но не смог. Ох, уж эти женщины, как близко у них слезы! Судья Филин поморщился, сообщил, что зайдет к ней за фунтиком конфет, ему после болезни очень сладкого хочется, и повесил трубку.

Расследование было завершено. Теперь он знал, у кого осведомляться, где прячется Тим. Конечно, у друзей. Судья Филин вычислил все, не сходя с места!

Он похвалил себя за мудрость и решил, что теперь пришло время пройтись по деревне.

Конечно, он еще чувствовал некоторую слабость, но явно был уже здоров, и прогулка пойдет ему только на пользу.

История двенадцатая. Поговорим, Тим?

Сначала Судья прогулялся к каталажке. Там, конечно толпились любопытные. Они рассматривали толстую ржавую решетку, качали головами и слушали мсье Зайца, который с азартом рассказывал, как он, на этом самом месте, встретился с разбойниками... Они были все в черном!.. А сила какая в них была! Они схватили его, он сознание потерял!.. Он, может быть, и умер бы, но, к счастью, на него наткнулись мсье Жан и мсье Барсук!.. Они его домой доставили, спасибо им!.. А Тима эти разбойники так и утащили! Он теперь, может, за тридевять земель объявится, бедняга!..

Любопытные слушали, верили и не верили... Увидев судью, все уважительно повернулись к нему, поздравили с выздоровлением и начали толковать о чуде...

Но судья не стал вести досужие разговоры, покивал головой и только сказал:

— Разберусь!..

Между тем, он успел незаметно осмотреть решетку и убедиться, что цемент был сухим, конечно, но явно положен недавно...

Он пошел дальше. Сначала услышал стук молотка, а потом увидел и мсье Барана.

Мсье Баран прибивал какую-то табличку к своим воротам и одновременно поучал сына:

— Вот когда я учился, сынок, у меня не то что двоек, а даже троек не было!

Сынок ухмылялся:

— И я своим детям то же самое буду говорить!

— По-твоему, я вру?! — сердито обернулся мсье Баран и замахнулся, чтоб отпустить подзатыльник.

Сынишка успел отскочить и сказать:

— Конечно, не врешь! Ты меня воспитываешь!

Судья Филин, посмеиваясь, подошел поближе и увидел, что мсье Баран уже снял со своих ворот табличку “Во дворе злая собака”, а вместо нее прибивает другую — “Во дворе нет злой собаки”...

Судья (как, впрочем, и все в деревне) давно знал, что никакой собаки вообще у мсье Барана не было, а жил у него только щенок-нытик, а табличку он повесил просто так, для острастки.

Почему же теперь он решил вместо злой надписи повесить добрую?

Судья остановился и в разговоре собрался выяснить причину, аккуратно и незаметно. Он чувствовал — всё это было явно неспроста.