Волшебные каникулы Уморушки

– Средневековье… Что поделать, Мариш… – вздохнул Гвоздиков, отводя взгляд свой от взгляда подопечной девочки. – Главное, что вы должны запомнить с Уморушкой, это не влезать в историю.

– А я никуда и не влезала! – тут же заявила Уморушка, ухватив острым слухом конец гвоздиковской фразы. – А если вам Мигель что-нибудь наговорил про мачту, так это ему показалось!

– А землю кто первым увидел? Не ты разве? – спросил ее Иван Иванович.

– Я, – призналась Уморушка, – а что, нельзя?

– Нельзя! Ты вмешиваешься в историю! Она может пойти совсем другим путем!

Уморушка нахохлилась:

– Ладно… Не буду больше… Разве теперь что изменишь?

Она вскинула голову и уже чуть бодрее заявила:

– Другим путем пусть идут в других странах, а здесь уже не переделаешь!

Колумб оказался прав: земля, которую они увидели, была островом. Местные жители называли ее Гуанахани. Моряков здесь встретили одновременно и дружелюбно, и с некоторым страхом: что можно ожидать от загадочных существ, спустившихся на Гуанахани с небес?

Проведя кое-какие исследования, обновив запасы еды и пресной воды, экспедиция Колумба двинулась через четыре дня в дальнейший путь. Один за другим вставали перед кораблями испанских мореплавателей новые острова: Куба, Эспаньола…

Кто знает, какие еще открытия смог бы сделать Христофор Колумб, если бы не два несчастья, свалившиеся одновременно на голову Адмирала Моря-Океана. Двадцать пятого октября «Санта-Мария» дрейфовала возле берега, и поэтому у румпеля сочли возможным оставить одного лишь юнгу. Неопытный рулевой не заметил песчаной отмели, и в единое мгновение сильным ударом было проломлено днище красавицы каравеллы. Морская вода хлынула в страшное отверстие, и вскоре корабль пошел на дно. Команде удалось спастись: на «Санта-Марии» были приготовлены для такого случая лодки, да и берег был совсем рядом с местом гибели каравеллы Колумба.

Недаром говорят, что беда не приходит одна, вскоре морякам стало известно, что «Пинта» самовольно повернула в Испанию.

– Капитан Пинсон предал нас! – с горечью сказал Адмирал командиру единственного оставшегося в его распоряжении судна – небольшой каравеллы «Нинья». – Он решил первым доложить королю Испании о новых землях сказочной Индии!

– Если дон Христофор прикажет мне обогнать «Пинту», я с огромной радостью постараюсь это сделать, – поклонился капитан «Ниньи» Адмиралу Моря-Океана. – Но как быть с моряками? Ведь я не могу взять их всех на борт своей каравеллы.

– Я сам поплыву в Испанию, – заявил Колумб и сурово нахмурил брови, пытаясь отогнать гнетущие мысли о погибшей «Санта Марии» и предательстве Пинсона. – А те, кто останется здесь, пусть строят на Эспаньоле форт и дожидаются моего возвращения. А я вернусь, клянусь Богом, я снова вернусь в эти земли с другой экспедицией!

Выбрав удобную бухту – ее назвали Навидад – моряки по приказу Адмирала Моря-Океана выстроили на берегу довольно надежный форт. После небольшого совещания с капитаном «Ниньи» Колумб решил оставить в Навидаде тридцать восемь человек.

– Пожалуй, мы тоже останемся, дон Христофор, – сказал Иван Иванович Гвоздиков Адмиралу, когда узнал о его решении. – Слишком рискованно плыть с детьми на порядком измочаленной каравелле. В нашем положении потерять несколько месяцев – сущие пустяки. Зато девочки укрепят свое здоровье: здесь чудесный климат.

– Что ж, дело ваше, – кивнул головой Христофор Колумб, – жаль, конечно, лишаться такого прекрасного повара, но… – Адмирал не договорил и, сердечно пожав руку Ивану Ивановичу, отправился на «Нинью» давать последние распоряжения перед отплытием.

А Гвоздиков деловито зашагал в хижину, где дожидались его Маришка и Уморушка, чтобы по старой учительской привычке провести с ними беседу на тему: «Как себя вести на острове, полном индейцев».

Глава тридцать четвертая

Ах индейцы, индейцы!.. Доверчивые, как настоящие русские интеллигенты, невежественные, как многие выпускники средних школ, любопытные, как Маришка и Уморушка! Не приди они в форт Навидад поглазеть на белых пришельцев, может быть, и не случилось бы то, что случилось. Но они пришли, пришли во главе с вождем Катапото и его верным советником Ватанабой и попросили моряков о великой милости: поговорить с ними. И моряки откликнулись на просьбу, и повыходили из хижин. Лучше бы они этого не делали!.. Острый глаз Пираньи сразу разглядел на руке Ватанабы тяжелый золотой браслет, и яркий блеск украшения индейца тут же отразился в алчных очах коварного толедца.

– Не подаришь ли ты мне это колечко, приятель? – вкрадчиво произнес Гонзалес Пиранья, кивая головой на правую руку Ватанабы с килограммовым браслетом. – А я тебе уступлю волшебное стеклышко, совсем почти новое.

И он протянул советнику вождя небольшое зеркальце с двумя трещинками посередине.

Вздох черной зависти вырвался из толпы индейцев: везунчик Ватанаба стал обладателем волшебной вещи! Трясущейся левой рукой советник вождя стянул с правой руки осточертевшее грузило и подал его щедрому пришельцу.

Но зеркальца Ватанаба не получил, его забрал себе вождь Катапото.