Волшебные сказки о дедах Морозах

Клубнички даже дыхание затаили, ни один листочек не шелохнётся, — до чего интересная сказка была. А уж когда колобок от зайца ушёл, они так рады были, что даже листиками захлопали от удовольствия. А дед Иван продолжал:

— Катится колобок по тропинке в лесу, а навстречу ему серый волк: «Колобок, колобок! Я тебя съем!»

Тут дед Иван так заскрежетал зубами, что клубнички в страхе отпрянули от него и задрожали.

— Что, страшно? — спросил их дед Иван, те согласно замахали листиками. — Сейчас ещё страшнее будет. Ну вот, катится колобок по лесу, а навстречу медведь, — дед Иван поднял руки, растопырил пальцы, будто хотел на кого-то напасть, и страшно зарычал. — Х-х-р-р-р…

Клубничку словно ветром сдуло. Дед Иван с удивлением уставился на пустые грядки.

Позвал он деда Петра, и стали они искать беглянку. Траву руками раздвигали, под лопухами смотрели, даже в сарай заглянули — нет нигде. Тут дед Пётр заглянул в бочку, в которую с крыши стекает дождевая вода. Там, прижавшись друг к другу, дрожала от страха волшебная клубничка.

— Вот она, — обрадовался дед. — Вылезай, трусиха, он больше не будет страшные сказки рассказывать.

Один за другим стали растения вылезать из бочки и тихонько ковылять на своих ножках-корешках на грядки.

— Я пошёл, — сказал дед Пётр, — а ты тут сам управляйся со своим детским садом. Только без глупостей!

Прошло минут пятнадцать, и вдруг с огорода донесся плач, да такой жалобный, что дед Пётр не выдержал и выскочил из дома.

— Ваня, что ты им сделал? — закричал он с крыльца.

— Не знаю, — развел руками дед Иван. — Они попросили до конца сказку рассказать. Ну, я и рассказал, как колобка лиса — ам! — и съела, — при этих словах клубнички опять заплакали.

— Слушайте меня внимательно, — обратился дед Пётр к растениям. — Дело было так: сел колобок лисе на нос и запел свою песенку, а лиса пасть раскрыла, хотела его, значит, съесть… но забыла, что у неё во рту не хватало нескольких зубов.

— А почему не хватало? — удивился дед Иван.

— Потому что по утрам зубы не чистила, вот почему, — отмахнулся от него дед Пётр. — Колобок в эту дырку, между зубами, и выскочил. Выскочил он и покатился по тропинке к дедушке и бабушке. И жил с ними счастливо, пока не засох.

— Уф-ф, — облегченно вздохнули клубнички и перестали плакать.

— А теперь спать! — скомандовал дед Пётр. — Время позднее, а вы ещё не ложились.

И клубнички послушно улеглись на грядку, прикрывшись собственными листиками.

Прошло ещё время. Клубника зацвела белым цветом и стала до того хороша, что братья вечерами выходили полюбоваться на неё. Дед Иван наигрывал на балалайке польки, кадрили и вальсы, под которые волшебная клубника танцевала, кружась в белой пене цветов. Потом белые лепестки осыпались, а на их месте появились ягоды.

Все лето угощала клубника дедов своей ягодой. Утром они только выйдут из дома, глядь, а на крыльце уже стоит полная корзинка.

А потом наступили холода, и клубника заснула на грядках до следующей весны. Деды Морозы заботливо укрыли её опавшими листьями, чтобы зимой не замерзла. Выпал снег, прикрыл грядки белым пушистым одеялом, и под ним клубнике было тепло и уютно. Она спала и видела во сне лето и деда Ивана с балалайкой.

Баба Яга и пылесос

В лесу было тихо, шёл снег. Яга Егоровна, в растоптанных валенках и старой обшарпанной шубейке, шла по лесу, часто останавливаясь, что-то бормоча себе под нос и разводя в недоумении руками. Перелезая через упавшую сосну, она нос к носу столкнулась с дедом Иваном, который присел возле той сосны отдохнуть. Рядом с дедом на тропинке стояли санки с большой картонной коробкой, перевязанной верёвкой.

— Здравствуй, баба Яга. Чего по лесу ходишь, что ищешь?

— Здорово, Ванятка. Заплутала я, куда попала, и сама не знаю.

— Вот те раз, — развеселился дед Иван, — уж какой век в лесу живёшь, а заплутала.

— Так я же, Ваня, лётчик. С неба я тебе что хочешь, найду, а вот на земле теряюсь. Ступа моя на какую-то поляну рухнула. Очередная авария. О-хо-хо… Ну, я обиделась и ушла от неё.

— В твои годы надо дома на печи сидеть, — сказал дед Иван.

— Небо зовёт, Ванятка, небо зовёт, — баба Яга подняла указательный палец и для ясности ткнула им в небо. — Кто хоть раз в небо поднялся, тот ему уже не изменит. На себе испытала.

— Хоть бы покатала разок, — попросил дед Иван.

— Покатаю, дитятко, покатаю, — пообещала баба Яга, — вот налажу ступу и покатаю. Слушай, Ваня, а иди ко мне в ученики? Я из тебя настоящего лётчика сделаю. Мне знания кому-то надо передать, чтобы дело лётное не пропало.

Егоровна покосилась на коробку, стоявшую на санях, и спросила:

— А это у тебя что?

— Пылесос купили. «Буран» называется, — дед Иван похлопал по коробке рукой.

К дому дед Иван подходил, таща за веревочку санки с пылесосом, на котором сидела Яга Егоровна. Она что-то рассказывала ему, размахивая при этом руками, а он шёл, улыбался и качал головой, чему-то удивляясь.