Волшебный город

Чемпиона породы, который только что каждым своим мускулом, каждым квадратным сантиметром гладкой бежевой шкуры демонстрировал силу, уверенность, преданность хозяину и готовность вступить в бой с любым противником, невозможно было узнать. Он испуганно жался в угол прихожей, его хвост мелко трясся, уши испуганно поникли, и в довершение всего, не веря своим глазам, Вета увидела… да, она увидела, что чемпион напустил лужу, как маленький трусливый щенок!

Да, по большому счету, не такая уж значительная разница между йоркширом и стаффордширом!

Вете стало смешно.

А смех, как известно, лучшее средство от страха.

Впрочем, она вовсе и не боялась красномордую тетку. Зато у нее появилась мысль, как использовать неожиданно сложившуюся ситуацию.

На опыте взаимоотношений со своей свекровью Вета хорошо усвоила, что лучшая оборона – это нападение. Она встала между громадной теткой и дрожащим, как желе, Скоробогатовым, сложила руки на груди и холодно осведомилась:

– Фамилия?

– Что? – Тетка с удивлением покосилась на нее, как будто только сейчас заметила, однако у нее сработал какой-то врожденный рефлекс, и она выпалила:

– Мордякова!

– Антон Мордяков вам кем приходится?

На этот раз блеск в маленьких теткиных глазах пригас, и на ее лице проступило несколько озадаченное выражение:

– Племянник он мой… единственный… а что такое? Почему ты про него интересуешься?

– Во-первых, не «тыкать»! – ледяным голосом ответила Вета. – Во-вторых, дело будем на него заводить!

– На него нельзя дело!.. – заюлила Мордякова. – Он еще несовершеннолетний… почти, ему только в августе восемнадцать исполнилось!

– Исполнилось же! – торжествующим голосом проговорила Вета. – А раз исполнилось – значит, можно заводить дело! По нему колония давно плачет! Строгого режима!

– Это все злостная клевета! – заверещала красномордая тетка. – Эта Кошкина все врет, ее сын известный хулиган, неизвестно, где он наркотики достает, а Тошик мой тут ни при чем! Он никогда и ни за что! Он даже слов таких не знает! Он очень хороший и чистый мальчик, он ведро мусорное выносит!

– Вот что, Мордякова! – ровным, холодным голосом произнесла Вета. – Чтобы вашего Тошика тут и духу не было! Собака господина Скоробогатова специально на наркотики натаскана, так что если что – не на кого будет обижаться!

– Клевета… ложь… – бормотала Мордякова, однако понемногу пятилась к выходу. – Я Тошику скажу, чтобы он сюда не ходил… я его вообще из дома выпускать не буду…

– Вот это очень правильно! – одобрила Вета. – Давно так надо было – из дома его, паршивца, не выпускать, пока до колонии не доигрался… А сейчас – брысь!..

Красномордую тетку как ветром вынесло из прихожей, и дверь за ней сама захлопнулась и закрылась на замок.

Примерно полминуты в прихожей царило изумленное молчание.

Затем Александр Андреевич молитвенно сложил руки, повернулся к Вете и восхищенно проговорил:

– Как вы ее! Нет, ну это просто здорово! Я давно о таком мечтал, но не смел надеяться! А вы… мне и в голову не пришло, что вы работаете в милиции! С виду ни за что не скажешь…

– Да я вовсе и не в милиции работаю, – честно призналась Вета. Дальше этого признания, правда, она не пошла – не говорить же заводчику, что она водит экскурсии в водопроводном музее!

– Не в милиции? – переспросил он недоверчиво. – Как же так? Вы так себя вели правильно…

– А что, вы считаете, что только сотрудники милиции умеют правильно себя вести при встрече с хамами и хулиганами?

– Ну в общем, конечно, нет… – неуверенно промямлил Скоробогатов. – Да, но тогда откуда же вы знаете все про ее племянника?

– А я и не знала ничего, – Вета пожала плечами. – Просто предположила… у таких хамов дети обычно вырастают соответствующие. Ну и племянники, я думаю… а потом – вы же слышали – она сама про него все выболтала! Про наркотики и вообще…

Кажется, Скоробогатова ее объяснения не очень убедили.

– В любом случае, – проговорил он, – я вам очень, очень признателен! У нас с Германом из-за ее племянника все время были проблемы! Вы представляете – каждая прогулка была испорчена, если мы встречали этого великовозрастного паршивца! Герман отчего-то сильно его невзлюбил, теперь я понимаю, почему!

– Думаю, что больше вы его не увидите.

– Я вам так признателен, так признателен! – повторил Александр Андреевич с большим чувством. – Я вас очень хотел бы как-нибудь отблагодарить…

На его лице появилась светлая, трогательная, если можно так сказать о солидном мужчине, материнская улыбка, и он проговорил тихим, проникновенным голосом:

– Может быть, вы хотите щенка стаффордшира? Стаффордшир – замечательная, преданная хозяину собака!..

– Да, я это уже слышала… и очень смелая! – Вета ехидно взглянула на Германа, который смущенно жался в углу, возле наглядных следов своего недостойного поведения.

– Ах, вы об этом… – Скоробогатов покраснел. – Ну, вы знаете, перед этой женщиной кто угодно мог бы… растеряться. Это не женщина, это стихийное бедствие! Но уверяю вас, в любой другой ситуации он проявит себя самым достойным образом!