Волшебный горшочек Гийядина

– А если там эти… иприты? – с завистью вздохнул Олаф.

По возбужденной физиономии придворного чародея пробежало облачко сомнения, быстро сменившееся тучкой растерянности, вслед за которым шел грозовой фронт испуга… Сметенный очень быстро циклоном упрямства.

– Нет, – сурово нахмурившись, проговорил он. – Иван-ага совершенно правильно сказал, что мы не знаем, что нас там ждет. Пусть в бою от меня пользы никакой, я это первый признаю… но там я хотя бы смогу стать Агафону лишней парой глаз. А в месте, где не знаешь, что тебя подкарауливает, это уже немало. Если, конечно… он согласится… меня с собой взять…

Его премудрие задумался на миг, и торжественно махнул рукой.

– Вливайся. Когда я писал контрольные, то всегда мечтал о лишней паре глаз – на затылке, предпочтительно, чтобы списывать у нашего отличника, Арно. И никогда не верил, что мечты сбываются…

– А тут на тебе – и глаза, и отличник, в одном балахоне, – улыбнулся Иван.

– Лучше поздно, чем никогда, – усмехнулся менестрель.

– Я буду за тебя просить премудрого Сулеймана… – стиснула руки на груди, уперла взгляд в пол и еле слышно прошептала Яфья, и ни у кого не возникло сомнений, кому были адресованы ее несмелые слова.

– С-спасибо… – не нашелся, что ответить застигнутый врасплох Абуджалиль, и нервная бледность его медленно стала заливаться алым.

– За вас обоих…

– Удачи вам! – конунг бережно похлопал Абу по плечу.

– Без вас мы не улетим! – заверила его Сенька.

– Ну, ни в лес, ни по дрова, как говорил Шарлемань Семнадцатый, – Кириан ободряюще потрепал по руке выпускника ВыШиМыШи.

– К ифритам… – криво, но сумел улыбнуться в ответ Абуджалиль.

– До встречи! – браво подмигнул Агафон,[55] кивнул напарнику присоединяться, и вразвалочку, довольный донельзя, что его балахон скрывает трясущиеся коленки, пропал за мягко прикрывшейся дверью.

Когда закрывшаяся дверь отсекла их от внешнего мира, обрезав тихо, но неумолимо мир снаружи, маги, не сговариваясь, зажгли над головами по круглому светящемуся холодным белым светом шару и замерли, прислушиваясь.

Тщетно.

Бесчисленное множество серых прямых колонн, окружавших их словно холодный каменный бор, уходило кронами капителей под невидимый во тьме потолок, надежно скрывая от непрошенных посетителей любые шумы, даже если они и были. Но единственными звуками под далекими гулкими сводами было эхо их шагов – каждый будто удар каменного сердца в груди спящего под складками мрака жуткого древнего чудовища.

Которое, вообще-то, очень любит гостей.

– Такое впечатление… словно они живые… и со всех сторон подступают… – на грани слышимости – почему-то ему казалось, что в таком месте нужно разговаривать именно так – прошептал Абуджалиль. – На психику… давит… Как в лесу… Заблудиться можно…

– Тебе не кажется… – так же тихо пробормотал едва ли не в ухо приятелю Агафон, – что за нами следят?

Абу побледнел так, что его премудрие пожалел о сказанном. Но – слово не тетка, не вырубишь топором, как однажды совершенно справедливо заметил свергнутый ныне монарх Вондерланда.

– П-пока ты не с-сказал… не к-казалось… – через несколько секунд, когда придворный маг, наконец, успокоился и мог говорить без риска откусить себе язык, последовал вполне предсказуемый ответ. – Н-но тебе в-в этих в-вещах… в-вид-днее…

– Интересно, куда сейчас?.. – проговорил Агафон, нервно оглядываясь по сторонам и натыкаясь бегающим взглядом то на одну колонну, то на другую, то еще на дюжину их в просветах между первыми двумя, словно и впрямь находились они не в хранилище знаний древних магов, а в каком-то странном и диком каменном лесу.

– Н-не знаю… – растерянно пожал плечами его товарищ. – Я п-полагал, откровенно г-говоря, что сразу, как только в-войдем… увидим какие-нибудь с-стеллажи… п-полки там… или ш-шкафы… или с-сундуки, скажем… ну или кучу с-сокровищ, наконец… к-какую-нибудь… Или… лестницу в п-подземелья… где полки… шкафы… и к-куча… Но к-колонны? К-кому понадобилось занимать ими в-всё п-пространство… и з-зачем?.. Н-нелепый дизайн…

– Кхм. Пожалуй, ты прав. Нелепый дизайн, – объемной, все изменяющей на своем пути волной прокатился над головами подпрыгнувших магов звучный приятный голос.

И в тот же миг обхаянные колонны пропали, а открывшиеся почти бескрайние просторы залились приглушенным мягким светом, словно вмиг зажгли тысячи канделябров. Но не успели гости ни испугаться, ни удивиться, ни высказаться на предмет нового интерьера,[56] как тот же голос снова откашлялся, снова сказал: «Нелепый дизайн», и просторы исчезли, словно растворились, оставив вконец ошарашенных волшебников у стены огромного зала и в припадке клаустрофобии, осложненной агорафобией.