Волшебный корабль

– Нет! – отрезал Кайл. – Нет. Я уже приказал, чтобы тебя вообще на борт не пускали, и своего приказа я не отменю. Ну что? Убедились? – Кайл повернулся к теще и жене. – Теперь видите, что у нее ни одной дельной мысли в голове нет? Она одно знает – только бы на своем настоять… что ей, впрочем, неплохо до сих пор удавалось. Хочет так навсегда и остаться избалованной папиной дочкой. Жить-поживать себе на корабле, играться в игрушки и чтобы ответственности – никакой. А потом возвращаться домой и гулять по магазинам, выбирая себе что только душенька пожелает. Папочка все оплатит… Вот только счет-то теперь не папочкин, а Кефрии, а стало быть, и мой тоже. Нет, Альтия. Кончилось детство. Папочки больше нет. И тебе пора начинать вести себя так, как положено дочери этой семьи!

– А я вообще не с тобой разговариваю! – вспыхнула Альтия. – Ты вообще и близко не понимаешь, о чем я толкую! Для тебя Проказница – просто корабль, хотя бы она и разговаривала. А для меня – член семьи! Да мне она ближе сестры! Ей необходимо, чтобы я была на борту. И мне нужно ходить на ней в море. Для меня она постарается так, как никогда не постарается для тебя! Она собственным сердцем паруса наполнит, если я буду с ней!

– Детская придурь, – презрительно фыркнул Кайл. – Девчоночьи сопли. Вспомни-ка лучше, как ты ничтоже сумняшеся бросила ее вчера, как раз когда она пробудилась. Ты ушла, оставив ее на всю ночь на попечение Уинтроу. И после этого я должен развесив уши выслушивать твои заверения, что ты-де любишь корабль? И тем более что будто бы она не сможет без тебя обойтись? Обойдется прекрасно. Ей понравился Уинтроу, да и он уж как-нибудь составит ей общество… или как там это должно называться. И уж мой сын выучится быть истинным моряком. Вместо того чтобы попеременно пускать сопли: «Ах, мой кораблик!» – и до бесчувствия напиваться в каждом порту. Нет уж, Альтия. На «Проказнице» тебе не найдется подходящего места. И уж тем более я не потерплю, чтобы ты сеяла раздор среди моряков. Или оспаривала у Уинтроу благосклонность моего судна!

Альтия в отчаянии повернулась к матери:

– Мама?..

У Роники был расстроенный вид.

– Я бы, – сказала она, – пожалуй, заступилась за тебя перед Кайлом… Если бы вчера не видела тебя своими глазами – пьяную и растерзанную. Если бы не это, я бы, может, и поверила, что он был с тобой… грубоват. – Она тяжело вздохнула. – Но я не могу делать вид, будто ничего не видела и не слышала. Я знаю, Альтия, ты по-своему привязалась к «Проказнице». И если бы твой отец прожил подольше… Впрочем, что толку загадывать: если бы да кабы. Я думаю, пришло тебе время стать взрослой и по-доброму с нею попрощаться. Я вижу в Уинтроу задатки очень даже сто́ящего мужчины и моряка. Он будет хорошо обращаться с кораблем. Вот и пускай он этим занимается. А тебе давно уже пора занять в Удачном подобающее положение.

Альтия выговорила еле слышно:

– Мое место – с Проказницей.

– Нет! – отрезал Кайл.

И мать присоединилась к нему, покачав головой.

– Тогда, – сказала Альтия, – мне больше нет места ни в Удачном… ни в этой семье.

Произнося эти слова, она сама с некоторым изумлением слушала собственный голос. Она произносила нечто окончательное, такое, что нельзя отменить или переиграть. Так камешек падает в неподвижную бездонную воду. По поверхности разбегутся круги… и все успокоится. Но все будет уже не таким, как раньше. Все изменится, и изменится необратимо. Все отношения, все узы, связывавшие ее с кем-либо…

И сама ее жизнь будет уже не такой, какой могла быть всего несколько мгновений назад.

Как больно перехватило дыхание…

– Альтия?.. Альтия! Вернись сейчас же!

Голос матери громко отдался у нее за спиной, но девушка не остановилась. Она вышла из комнаты в широкий коридор, и родной дом вдруг показался ей чужим и малознакомым. Да и был ли он ей по-настоящему родным? Сколько лет уже она приезжала сюда от случая к случаю – и редко задерживалась более чем на месяц. Когда повесили здесь вот эту шпалеру, когда треснула вон та половица? Она не имела понятия. На самом деле – давно уже не имела. Приезжая, она радовалась этому дому, но почти не принимала участия в его жизни.

Да. А теперь у нее не будет и этого. И все ее имущество составляла вот эта одежда, которую она натянула, проснувшись.

Она перешагнула порог и вышла из дому. В широкий мир, где ее, в общем-то, никто с распростертыми объятиями не ждал.

– Если она опять явится домой пьяная – ей-же-ей, запру ее в комнате на недельку. Так что лучше объясни ей заранее – мы не будем спокойно смотреть, как она поливает грязью и свое собственное имя, и доброе имя семейства! Иначе на весь Удачный позора можно дождаться!

Кайл сидел на скамье подле Кефрии. И обнимал ее за плечи, словно собираясь от кого-то оборонять.

– Заткнулся бы ты, Кайл, – негромко, но очень раздельно выговорила Роника Вестрит.