Волшебный корабль

Все разваливалось на части. Ее семья, ее дом, ее планы на будущее… все! Роника знала, что слова Альтии не были пустым девическим капризом. Ее дочь в самом деле имела в виду то, что сказала. В то мгновение ее голос был голосом Ефрона. Так что сегодня вечером она не постучится в родительскую дверь. Ни пьяная, ни трезвая. Она УШЛА – и все тут. А этот недоумок, за которого угораздило выскочить Кефрию, только и способен воображать себя Царем Горы. Знай себе проверяет, насколько далеко простирается его новая власть… Роника тяжело вздохнула. Было похоже, что только с этой проблемой она и могла кое-как сейчас справиться. Но с другой стороны, быть может, потянешь за ниточку – и постепенно размотаешь целый клубок?

– Вот что, Кайл, – сказала она. – Мне не хотелось этого говорить при Альтии, ей ведь и так немного нужно, чтобы взбунтоваться… Но все нынешнее утро ты вел себя как последний осел. Я в самом деле не должна особо вмешиваться в твои отношения с сыном – как ты, помнится, весьма тактично заметил. Так вот, моя дочь Альтия – это тебе не Уинтроу. Я распоряжаюсь ею, а вовсе не ты. И я нахожу твои усилия по ее обузданию полностью неприемлемыми!

Она ожидала, что вид у него сделается по крайней мере виноватый, но просчиталась. Физиономия Кайла отражала только упрямство. И Роника поневоле спросила себя, причем не в первый уже раз, а правильно ли она поступила, отдав все семейное наследство одной старшей дочке. Может ли быть, что в своем уповании на здравый смысл зятя она полностью просчиталась?

И то, что сказал Кайл, подтвердило ее худшие опасения:

– Я теперь глава этой семьи. С какой же стати Альтия не должна мне подчиняться?

– Она моя дочь, а не твоя. Она сестра твоей жены, а не твоя.

– Но она носит ту же фамилию, что и вы обе. И то, что она творит, влияет на то, как эту фамилию воспринимают люди. А потому, ежели вы с Кефрией окажетесь неспособны ее урезонить, придется заняться ее воспитанием уже мне, и я буду действовать не уговорами. У нас, знаете ли, на сюсюканье просто времени нет. И Уинтроу, и Альтию надо заставить признать свои обязанности и начать их исполнять. Причем исполнять хорошо!

– Что касается Альтии, ее права и обязанности определять не тебе. Это мое дело!

В голосе Роники Вестрит звучала та железная решимость, что столь часто выручала ее при заключении сделок.

– Ну, это ты так видишь положение дел. Мне все представляется иначе. Мне, в частности, передано управление ее денежным содержанием. И я собираюсь сам решать, сколько ей выделять. Надеюсь, это заставит ее пересмотреть свое поведение и сделать его более приемлемым.

Его тон оставался рассудочным и спокойным. Но смысл сказанного поразил Ронику в самое сердце.

– Ты поносишь мою дочь за ее поведение, но тем самым ты бросаешь тень и на то воспитание, которое дали ей ее родители – я и покойный Ефрон. Ты имеешь право не одобрять то, как мы ее растили, но высказываться на сей счет никто тебя не просил. И я доверила Кефрии ее денежное содержание вовсе не как средство принуждать Альтию к чему-либо – просто затем, чтобы Кефрия определяла, что мы в этом смысле можем себе позволить, а что нет. Сестра не должна принуждать сестру, это нехорошо! И уж подавно не дело этим заниматься зятю! Кстати, я совершенно не собиралась выдворять Альтию с «Проказницы» силой. Я собиралась лишь побудить ее попробовать найти себя в чем-то другом – когда она сама убедится, что корабль в хороших руках.

Роника опустилась на скамью у стола, скорбно качая головой. Каким продуманным и мудрым казалось ей решение о наследстве – и вот теперь все трещало по швам. Как легко оказалось пустить все наперекосяк.

– В том, что касается Альтии, – продолжала она, – мой покойный муж был прав от начала до конца. Ее можно только побуждать, но ни в коем случае не принуждать. Только лаской – а таской ничего не получится. Криком и колотушками от нее ничего не добиться, хотя бы это и пытались сделать для ее же собственной пользы. Вчера она была не в себе от горя, неужели это так трудно понять? И… что бы ты ни думал о Брэшене, я-то знаю, какого высокого мнения был о нем Ефрон. Отчего не предположить, что он и в самом деле собирался просто довести ее до дому? Самое естественное дело для порядочного человека, заметившего, что дама опечалена и в беде.

– Ну да, – с тяжеловесной язвительностью кивнул Кайл. – И весь день перед этим они всего лишь чаи распивали.

Вот тут он сделал ошибку. Очень скверную ошибку. Роника перевела взгляд на старшую дочь – и смотрела на нее не отрываясь, пока та не заметила и на мгновение не вскинула глаза.

– Кефрия, – сказала мать негромко. – Ты-то знаешь, чего я хотела добиться, составляя эти документы. Ты поступишь бесчестно, если используешь свое преимущество при наследовании, чтобы попытаться принудить сестру исполнять твою волю. Скажи мне здесь и сейчас, что этого не произойдет! Что ты не позволишь этому произойти!

– Ей, – вставил Кайл, – о собственных детях думать надо.

– Кефрия, – повторила мать. И полностью скрыть мольбу ей не удалось.