Волшебный корабль

От Кефрии не укрылось, что она села первая и что Каолн явно во всем признает ее старшинство. И Кефрия молча порадовалась, что маслины на столе отборные, а миндаль только что растерт (мать настояла, спасибо ей) и на столе оказалось лишь самое удачное из приготовленного ими сегодня. Стол в самом деле оказался чудесным, он был заставлен дорогими и изысканными яствами, подобных которым сама Кефрия не видела уже несколько месяцев. Как ни стеснены были они теперь в средствах, сегодня стараниями Роники этого нельзя было заподозрить. И Кефрия радовалась.

Некоторое время в полутьме кухни звучали лишь обычные застольные разговоры. К Ронике медленно возвращались и самообладание, и обаяние. Она вела разговор самым безопасным фарватером. То и дело раздавались похвалы закускам, вину, кофе. Но Кефрия отметила про себя: как только инициативу в разговоре брала на себя Янни (а происходило это нередко), все рассказываемые ею байки и анекдоты некоторым образом начинали относиться к богатству и высокому положению ее рода. Нет, она ни в коем случае не хвасталась. И уж менее всего желала принизить Вестритов или их нынешнее застолье. Она только и делала, что выставляла сегодняшние посиделки в более выгодном свете по сравнению с каким-нибудь более высоким собранием. В конце концов Кефрия решила, что Янни таким способом рассказывает о своей семье. Ее муж все еще здравствовал, у нее имелись в живых трое сыновей и две дочери – громадная семья по меркам чащоб. Богатство, недавно приобретенное на открытии и торговле кристаллами огня, позволило им посвятить больше времени путешествиям и развлечениям. Они наполнили свой дом красотой и не были чужды учености. И в чем, собственно, смысл и главная выгода богатства, как не в том, чтобы иметь возможность достойным образом поступать со своей семьей и друзьями?

И Кефрия удостоилась приглашения в дом Хупрусов на тот случай, если когда-нибудь у нее появится желание отправиться вверх по Дождевой реке.

«Ну прямо птичьи брачные танцы», – подумала Кефрия, и сердце в груди заново перевернулось. Янни Хупрус вдруг повернулась и прямо посмотрела на нее – так, словно бы Кефрия издала некий звук, привлекший ее внимание. А потом Янни без всякого предупреждения ослепительно улыбнулась и сказала:

– Я, конечно, получила твою записочку, дорогая. Но признаться, я ничего в ней не поняла! И это явилось одним из поводов упросить Каолн устроить мое посещение. Вот почему я у вас.

– Так я и думала, – очень тихо ответила Кефрия.

И посмотрела на мать. Роника поймала ее взгляд и чуть заметно кивнула. Кефрия решила почерпнуть силу в ее новообретенном спокойствии и продолжала:

– По правде сказать, я оказалась в очень неловком положении! И потому сочла за лучшее правдиво изложить все, что на самом деле произошло. Заверяю тебя еще раз: если сновидческая шкатулка будет обнаружена, мы немедленно возвратим ее.

Кажется, выразилась она далеко не так изящно и обтекаемо, как следовало бы. Умолкнув, Кефрия прикусила губу… Янни склонила голову набок.

– Вот это-то меня и запутало, – сказала она. – Я призвала к себе сына и расспросила его напрямую, решив, что такой необдуманный, продиктованный страстью поступок мог только быть деянием моего младшего. Рэйн вначале мялся и ужасно краснел, ибо раньше ни за кем не пытался ухаживать. Но в итоге сознался, что послал-таки сновидческую шкатулку. А еще – шарфик с кристаллом огня. – И она покачала головой, лучась материнской любовью. – Я, конечно, отругала сорванца, но, боюсь, он и не думает раскаиваться. Он ужасно – знаете, как сейчас выражается молодежь? – «запал» на вашу Малту. Он, конечно, отказался обсуждать со мной сон, который они смотрели вдвоем, ибо это недостойно благородных мужчин. Но он сказал мне, что, по его мнению, она к его ухаживанию отнеслась благосклонно. – И Янни, улыбаясь, обвела всех глазами. – Поэтому я полагаю, что шкатулка была обнаружена юной прелестницей и даже доставила ей некоторое удовольствие.

– Видимо, нам всем следует так полагать, – сказала вдруг Роника, опередив дочь.

Они обменялись взглядами, смысл которых больше ни от кого уже нельзя было скрыть.

– Ох, помилуйте! – извиняющимся тоном воскликнула Янни. – Похоже, вы не разделяете того энтузиазма, с которым ваша наследница приняла ухаживания моего сына?

У Кефрии пересохло во рту. Она пригубила вина – не помогло. Даже наоборот: она подавилась и закашлялась. Она пыталась отдышаться, когда вместо нее заговорила Роника.