Волшебный магазин

Стук повторился. Анастасия Александровна скосила глаз на часы:

– Который час? Да еще одиннадцать. Они что, с ума сошли?

– Выключи телевизор.

– Да он чуть слышен.

Желание иссякло. Оно и так еле теплилось.

Утром в дверь позвонили. Анастасия Александровна готовила завтрак. Анатолий Алексеевич еще спал. Анастасия Александровна поднялась на цыпочки и посмотрела в глазок. Там никого не было. Она успокоилась и вернулась к каше. Но звонок повторился.

– Кто?

Что-то невнятно прошелестело. Анатолий Алексеевич проснулся и вышел в прихожую.

– Что случилось?

Звонок. Анатолий Алексеевич решительно открыл дверь.

За дверью стояла маленькая перепуганная женщина лет сорока с нервным бесцветным лицом в сером пальто и старомодной шляпке.

– Простите, бога ради, я из первого подъезда.

Анатолий Алексеевич указал рукой вправо, но дамочка перевела его руку влево, нежно коснувшись поношенной перчаткой с маленькой прожженной дырочкой на среднем пальце. Потом она трагически сложила обе руки:

– Умоляю, сделайте телевизор потише.

– Да он выключен.

– Ночью, пожалуйста, потише. Я очень рано встаю на работу. Я не сплю.

– Конечно-конечно. Но мы очень тихо включаем.

– Спасибо. Я вижу, вы интеллигентные люди. Простите, что потревожила. Я из другого подъезда.

Дом был брежневского времени, чуть получше хрущевского и много хуже сталинского. Слышимость была средняя, но все же когда соседи вбивали гвоздь – было слышно по всему подъезду.

Анатолий Алексеевич подхватил простуду и отселился в другую комнату. Анастасия Александровна посмотрела перед сном «Новости культуры», приняла снотворное и заснула. Разбудил громкий стук – крепкий мужской кулак колотил в стенку. Сердце заколотилось – включила свет: четыре утра.

С большим трудом заснула. Ближе к шести стук повторился. Анастасия Александровна подумала: «Как хорошо, что Анатолий Алексеевич не слышит». Больше не спала. Встала, сварила кофе.

Стала думать. Они были пенсионеры, и жизнь текла скучновато. Дочь и внуки жили далеко. Но в доме шел капитальный ремонт, и это вносило оживление, люди в их подъезде познакомились, объединенные одной бедой, – шла замена труб, кабелей, электрических проводов. С утра до вечера работали дрели, и у Анастасии Александровны болели зубы от этих сверлящих звуков. Накануне предложили заменить радиаторы за счет ремонта – это взволновало супругов, но мысль, что надо будет освобождать доступ к окнам, убивала: уж очень захламлена была квартира книгами, шкафами с одеждой, мелкими сувенирами, которые вообще нельзя выбросить, потому что каждая мелочь – память о важных для них событиях.

Утром, когда встал относительно свежий Анатолий Алексеевич, опять раздался звонок в дверь. За дверью стояла все та же испуганная женщина, молитвенно сжимая руки в поношенных перчатках:

– Умоляю, я опять не спала, а мне вставать в семь утра.

Анастасия Александровна подумала: «Она второй раз приходит к нам в десять утра, какого дьявола она встает в семь».

У несчастной женщины на ресницах трепетали слезинки.

– Голубушка, – пропел Анатолий Алексеевич, – мы крепко спали всю ночь.

У Анастасии Александровны шевельнулась обида – как вам это нравится, он крепко спал.

– И никакого телевизора мы не включали, – доброжелательно продолжил муж.

Анастасия Александровна включала телевизор и будет включать, хотя сама почти ничего не слышит, что там на экране щебечут. Она промолчала.

– У вас, наверное, большой экран и сильный звук?

У них был старый маленький «самсунг» начала перестройки и работал только канал «Культура», но унижаться перед дамочкой из другого подъезда не хотелось.

– Конечно-конечно, – пролепетала дамочка, но не ушла, а продолжала искать аргументы: – Понимаете, мы вселились в сентябре, и вот уже декабрь, а я не сплю ни одной ночи, у вас все время: бу-бу-бу.

– Абсурд, – благодушно сказал Анатолий Алексеевич, – это капремонт.

– О-о, вашими бы устами мед пить, – непонятно отреагировала соседка.

И собралась уходить, но Анатолию Алексеевичу как назло пришел в голову аргумент.

– Понимаете, – сказал он несколько барственно, – мы люди творческие, это дом театральных деятелей, я прихожу после спектакля, и мне надо расслабиться, отдохнуть.

– О, конечно, – обожающе глядя на творческого человека, – сказала дамочка, – я вас очень хорошо понимаю.

На самом деле Анатолий Алексеевич давно был не у дел – по профессии он был то, что в народе называют «балерун», бывший артист балета, теперь в мимансе. Очень редко его вызывали на «Спящую», где он ходил в свите королевы в красивом костюме с пером на голове.