Волшебный насос

А тем временем, пока шла подготовка к работе над клипом, я записала новую песню «Человек дождя». Я уже не выбирала сама себе песен. Это было желание продюсера. Песенка незамысловатая, простенькая. Мне она вовсе не нравилась. Но нужно было ее сделать так, чтобы она «пошла». Саунд-продюсер, Игорь, делал большую часть работы. Он, несомненный гений, чувствовал малейшие отклонения от нужного настроения и полностью руководил записью. Такой работы, кстати, я никогда более не встречала в своей жизни. Скрупулезность, выверенность звучания, чувство гармонии и ритма. Все оттяжечки ритмические, каждая синкопа, каждое легато или стаккато, все это контролировал Игорь. Каждая запись в тандеме с ним была настоящим праздником. Более того, я многому научилась именно у Игоря: построению выверенных партий бэк-вокала из сумасшедших аккордов, вставить «секунду» там, где это прозвучит идеально, и, разумеется, невероятной работоспособности, погружению в процесс.

«Человек дождя» казался пустым и бледным по эмоциональному наполнению. Это была для меня совершенно мучительная и неинтересная песня. Однако в какой-то момент Игорь поймал нужное настроение, и мы оба выдохнули с облегчением. Песня была записана.

Потом, спустя годы, некоторые спрашивали, как же это мне удалось сделать все эти песни такими живыми и интересными?! Наверное, это не только моя заслуга. Самыми удачными моментами, которые выбирал Игорь, были те, когда я, стоя у микрофона, забывала себя. Он просил запоминать это состояние, так как именно в нем была искренность и чистота. Но только позже, много позже, я поняла, что это за чувство – пустоты и наполненности одновременно. Полет в потоке света. Открытие портала, если угодно.

***

С песней «Человек дождя» нужно было срочно выступать на очередной съемке. Танец по какой-то причине я придумывала сама. Разыграла нехитрый сценарий, разметила сцену, придумала чудаковатые движения. Я проигрывала в этой песне историю странной девицы, мечтательницы и в то же время бесшабашной мелкой хулиганки. Имидж певицы Бьорк также навеял мне этот образ.

Перед концертом продюсер меня предупредил о важном интервью, о том, что мне нужно будет правильно себя вести и отвечать на вопросы так, как мне подскажут заранее.

Огромный концертный зал был почти пуст от публики. Первые ряды занимали выступающие артисты, позади устроились журналисты и всяческие сопутствующие граждане. Множество телекамер, праздничное убранство и шведский стол с шампанским. Помню, что меня поразило количество звезд нашей эстрады. В одном месте были собраны абсолютно все звезды поп-сцены того времени. Сказать честно, я нервничала, так как была запланирована премьера песни и я, не будучи танцовщицей, должна была исполнить перед всеми этими артистами мой личный танец. Ох… Это было ответственно. Для храбрости и плавности движений я решила выпить шампанского. Шампанское вместе с нервами ударило в мою молодую голову, и все мне стало смешно и весело. На сцене я работала так, словно я всю жизнь занималась танцами. Чувствовала себя легко, и пелось в движении совершенно свободно. Даже помню аплодисменты в свой адрес. Выйдя на поклон, я вдруг случайно увидела глаза первого и второго ряда. Ощутила повисшую эмоцию. Холодок прошел по коже, но не более того.

Затем меня пригласили давать интервью в уголок, к барной стойке. Там меня уже ожидали. На скорую руку подправили грим и волосы, так как мой бурный танец растрепал залакированную прическу.

– Ты умница. Выступила потрясающе! А теперь соберись и говори то, что тебе подсказали, – перехватил меня на ходу продюсер.

– Но мне никто ничего не говорил!

– Как не говорил? А… так… понятно… – внезапно взгляд продюсера затуманился. – Ладно, разберешься на ходу. Давай!

У барной стойки устроили уголок для интервьюеров. Меня усадили на высокий стул, и тут подошел Филипп. Он занял стул напротив меня. На нас направили камеры и включили микрофоны.

Вначале отвечал на вопросы Филипп. Он шутил, говорил громко, вальяжно. Но что именно, я забыла напрочь.

Помню несколько вопросов, заданных мне, которые показались мне неуместными, личными и некорректными. И я решила отвечать искренне и правдиво.

– Наталья, а каков ваш идеал мужчины?

– Я еще не думала об этом, но мне кажется, что мужчина прежде всего должен быть умным.

– О да, несомненно. А какого типа вам нравятся мужчины? Может быть, кто-то из музыкантов у вас есть на примете?

– Нет. Никто из музыкантов как мужчина мне не нравится. С музыкантами я работаю как с коллегами. Хотя-я-я… возможно, кто-то из рок-музыкантов мне и мог бы понравиться. Но сейчас я не думаю об этом.

– А вот вы сказали, мужчина должен быть умным. Что значит для вас «умный мужчина»?

– Тот мужчина, с которым мне интересно. Возможно, это ученый, физик, математик…

– Но если этот ученый, физик, математик окажется лысым очкариком?

– Для меня не важна внешность человека, но прежде всего его внутренняя глубина, кругозор, увлеченность и разум.

– То есть вы хотите сказать, что с музыкантами вашего круга вам не о чем разговаривать?