Волшебный пояс Жанны д’Арк

– Они все, эти люди, которые так хвалятся тем, что красивы, смеялись надо мной, – сказал как-то Якоб в редкую для него минуту откровения. – Они кидали в меня гнилую репу… и тыкали палками… мочились на мою клетку… Будучи ребенком, я надеялся, что однажды в этой толпе отыщется милосердная женщина, которая заберет меня у цыган. Но с годами понял, сколь тщетны были эти надежды.

В лабораториях Якобу нравилось.

Да и в замке, где вся челядь вскоре уверилась, что будто бы уродец обладает неким тайным знанием, и преисполнилась к нему страха и почтения.

– Хозяин мудрый, – говорил Якоб, устраиваясь на полу у ног Жиля. – Хозяин много знает.

Много, но не достаточно.

И Жиль, разбирая записи деда, понимал, сколь ничтожно мало его знание. Он вновь и вновь перечитывал старинные манускрипты и эти дневники, проходя наново путь, уже единожды пройденный дедом. И сам, верно, не понял, как поиск эликсира захватил его.

– Что плохого в том, чтобы люди жили дольше? – На эту тему он если и беседовал, то только с Якобом, опасаясь, что иные люди его не поймут. – Я ведь не о себе пекусь, но обо всех… Смотри, сколь несправедлив этот мир. Мы приходим в него слабыми. И слабыми растем. Мы лишены всяческого знания и вынуждены собирать его по крупицам. Но пока собираем, и тело наше, и разум дряхлеют. И вот уже старец, постигший много, хранит свои секреты, он мучим ревностью к молодым и предпочитает унести тайны в могилу, нежели ими поделиться.

Якоб кивал. Нельзя было понять, разделяет ли он устремления хозяина.

– А если бы он жил не пятьдесят лет, а сто? Или двести? И не старел, не дряхлел, но сохранял все силы молодости? Представь, какими были бы люди…

– Мыслю, такими же, как теперь, – не выдержал Якоб. – Оно, конечно, хорошо, ежели мудрость… а ежели человек – скотина редкостная? Он и в молодости гадом был, и в старости останется, и сколько б ни прожил, а все одно… И вот иным-то долгая жизнь лишь во вред.

Жиль от этой простоты, в которой была своя правда, замолкал, погружался в долгие томительные размышления… но от своего не отступал.

Работа и великая цель завладели его мыслями.

Он ведь не ради себя, но для людей…

Позже Жиль, вспоминая события минувших лет, не сможет понять, когда же в замке его возник Франческо Прелати. Этот монах-минорит, будучи личностью в высшей степени загадочной, сумеет создать тайну из ничего.

Только это он и умел, что тайны создавать. Но тогда, в году тысяча четыреста тридцать девятом, когда Франческо появился при дворе Жиля, монах показался ему… стоящим доверия?

Знающим?