Волшебный пояс Жанны д’Арк

– Мне уже составили десяток гороскопов. – Жиль поморщился, поскольку сии гороскопы весьма походили один на другой. В них Жилю обещали долгие годы жизни, богатство, славу… в общем, все то, что обещать легко и безопасно.

– Этот будет иным.

Монашек повернулся спиной.

Обманщик?

Если так… если демон не появится завтра, не важно, из-за неудачного расположения звезд либо же из-за некачественного мела, ртути и что там еще надобно, то Жиль прикажет выставить дерзкого монашка вон.

Однако следовало признать, что вечера Жиль ожидал с большим нетерпением. Когда стемнело, Жиль накинул черный плащ, который надевал всегда, спускаясь в подвалы. Верный Якоб уже ждал.

– Монашек все подготовил, – заговорил он с хозяином. – И просил поспешать… весь день сидел, чертил… ох и страшный человек, ох и страшный…

Франческо занял одну из пустых комнат, которых внизу было множество. Ныне она преобразилась. Стены ее затянули черной тканью, расписанной многими знаками. Жиль пытался их прочесть, но понял, что не способен.

– Иудейское письмо, – подсказал Якоб. – Иудеи в тайных делах зело сведущи. Он говорил, что читал их тайную книгу… оттудова демона и вызвал.

Пол был расчерчен.

И монашек с поклоном указал на меловой круг, попросив:

– Не будет ли господин столь любезен, чтобы встать вон туда? – Его речь изменилась, куда только подевалось невнятное бормотание? Нет, сейчас монашек говорил низким грудным голосом, который, казалось, наполнял всю комнату.

Жиль встал в меловой круг, который монашек тотчас замкнул и положил у черты три ветки омелы и перо белого голубя.

– Господин желает увидеть сущность, подчиненную мной. И я понимаю, что у господина есть все причины для недоверия…

Монашек скинул балахон. И оказалось, что он наг.

Худое, изможденное тело его было уродливо, но Жиль не мог отвести взгляда. Темная кожа, изрезанная многими шрамами, которые складывались в некие странные письмена, наподобие тех, иудейских, что украшали стены комнатушки. Монашек шевелился, и шрамы его приходили в движение, и уже казалось, что по коже скачут, ползут не письмена, но живые существа иного мира.

– Господина окружают лжецы. Они тянут деньги на свои нужды, уверяя, что исполнят желание господина… а на самом деле они ни на что не способны.

Голос обволакивал.

– Господин, наделенный живым разумом, чует их ложь, но та слишком многолика…

Монашек бросил горсть трухи в жаровню, которая вспыхнула ярким алым пламенем. И дым пошел густой, тяжелый. Он расползался по комнатушке, заполняя ее. И Жилю пришлось сделать вдох.

И второй.