Волшебный пояс Жанны д’Арк

Последнее письмо от Жана Рабато получилось многословным, и Жиль понял отчего, когда многие копии этого письма разошлись по двору.

И за пределы оного.

Это письмо повторяли слово в слово, с затаенным восторгом, с надеждой, с верой даже, что вскоре все изменится.

«От ученых богословов, с пристрастием изучавших ее и задававших ей множество вопросов, я слышал, что отвечала она весьма осмотрительно, как если бы она была хорошим ученым, так что их повергли в изумление ее ответы. Они считали, что в самой ее жизни и ее поведении крылось нечто божественное; в конце концов, после всех допросов и расспросов, проведенных учеными, они пришли к заключению, что в ней нет ничего дурного, ничего противоречащего католической вере и что, принимая во внимание бедственное положение короля и королевства – ведь король и верные ему жители королевства пребывали в это время в отчаянии и не знали, на какую помощь еще надеяться, если только не на помощь Бога, – король может принять ее помощь».

Король может принять.

Не дофин.

Не сын сумасшедшего Карла и Изабеллы, надо полагать, тоже безумной… но король.

И сгорбленная спина расправилась, а во взгляде появилось нечто такое, что заставило и Гийома хмыкнуть:

– А наш-то не совсем пропащий. – Это он произнес одними губами и не был услышан никем, кроме Жиля. Да и кому он стал нужен, опальный Гийом, утративший всю былую власть?

Нет, король его не отослал, но… знающим достаточно и малого, чтобы понять – за ссылкой дело не станет. Быть может, день, быть может, два… неделя…

Да и надо ли тратить силы на того, чья свеча почти погасла? Есть ведь новая, яркая…

Жанна.

Девица Жанна.

Орлеанская дева…

Нет, Жиль помнит, что поначалу она была просто девицей Жанной, которой благоволит король, настолько благоволит, что в нарушение всех законов объявил оную девицу рыцарем.

Ей изготовили доспехи.

А Жиль преподнес ей пояс, собственный, подаренный ему дедом. Он сам не мог бы сказать, что подвигло его на такой вот дар… Жанна не спрашивала.

Приняла с поклоном.

Сказала лишь:

– Господь тебя простит.

– За что?

Она улыбнулась и ответила:

– Пока не за что… Ты будешь со мной?

Она никогда не называла его братом при людях, не то стесняясь этого, самою ею выдуманного родства, не то, напротив, не желая досаждать ему.

…Путь из Блуа до Орлеана.

…И город, осажденный англичанами, утомленный, почти готовый сдаться на милость чужаков.