Волшебный пояс Жанны д’Арк

— Она не была девкой!

— Была, — спокойно ответил Гийом. — Девицей. Женщиной. Как хочешь, так и назови, но факта не изменить. И была безумна, но почему-то вы все приняли это безумие за проявление святости.

Гийом пнул золотой кубок, который покатился, расплескивая остатки вина.

— Чего ты от меня хочешь?

Гийом не ответил. Он никогда не отвечал на вопросы прямо. И сейчас замолчал, и молчание это длилось, длилось…

— О тебе пошли нехорошие слухи, Жиль, — произнес он наконец. — Пока им не верят, но… лишь пока.

— Какие слухи?

— Говорят, что будто бы твой дед обучил тебя неким вещам, которые доброму католику знать не пристало… и будто бы ты душу не то продал, не то продать собираешься…

Если бы она была у Жиля, он бы продал, обменял на иную, которая ушла.

— Пока слухам этим не больно-то верят… но послушай моего совета. Уезжай.

— Куда?

— Домой. Война еще длится, но исход ее уже предрешен. — Гийом поднялся. — Народ не простит англичанам ее смерти…

— И это выгодно тебе?

— Ты удивлен?

— Нет.

— Выгодно. Видишь ли, друг мой, между нами разница в том, что я не боюсь признать очевидное. Мертвая Жанна мне ближе и полезней живой. Безопасней. Англичане сделали за нас всю грязную работу… уверенные, что если ее не станет, то к ним вернется удача… а теперь их ненавидят все, от мала до велика… и значит, им на этой земле не зацепиться. Мы же можем скорбеть. Воевать. И побеждать.

— Ты ублюдок, — спокойно произнес Жиль.

— Знаю. — Гийом усмехнулся: — Как и ты. Но я хотя бы не пытаюсь представить себя благородным рыцарем…

— Стой! — окрик Жиля заставил Гийома остановиться. — Я ведь… я ведь тоже мертвым выгодней, чем живым?

— Пожалуй, — согласился Гийом. — Но к тебе у меня имеется слабость…

Ложь.

Впрочем, за годы придворной жизни Гийом научился обращаться с ложью так, что она походила на правду. Она отчасти и была правдой.

Жиль был ему симпатичен.

Прежде.

Гийом даже понадеялся было, что ему удалось встретить человека, способного оценить что величие замыслов, что тонкости интриг. Но нет… слишком мягкий, слишком совестливый.

Слабый.

Слабость Гийом ненавидел. И еще вот это запоздалое раскаяние, когда люди, озираясь и поняв, что сотворили, начинают искать виновных. Находят. А себя бьют в грудь, утверждая, будто не ведали, что творят.

Он и вправду был опасен, страдающий маршал, который знал, пожалуй, слишком много. И ведь заговорит. Если не сейчас, то завтра, послезавтра… а потому… нет, нельзя убивать сейчас, подтверждая этой смертью слух о проклятье и Божьем гневе.