Волшебный шкаф (СИ)

…А у меня все лицо в грязи и соленых слезах, волосы спутанные. Я вдруг почувствовала себя самым ничтожным человеком на свете. Если бы не я, Женька бы не сбежал, и его не поймали, если бы не я, у Джека получилось бы убить колдуна, если бы не я, ничего бы не было. И он мог бы жить счастливо и дальше. Но я все испортила. Я понимала, что недостойна этого парня, и никогда не была достойна, и что я люблю его… люблю… Но что дальше? Я и тогда задала этот вопрос. А теперь, теперь он уйдет навсегда. Навсегда. Единственный человек на свете, который любил меня, был рядом со мной, несмотря ни на что, которого я отвергала, которого я посылала ко всем чертям. Ну, почему должен уходить он, а не я? И почему я опять не могу ничего сделать?

— Не уходи. Я ведь… — прошептала я, даже из закрытых глаз лились эти никчемные слезы. — Люблю тебя. Уж, лучше я, а не ты.

— Ну, да, ну, да, — услышала я этот противный голос. — Любовная драма. Я понимаю. Могу и подождать.

— Мне пора, — прошептал Джек, он последний раз провел своей рукой по моей щеке, вытерев слезу, и поцеловал в лоб. Потом он встал на ноги. Я все еще сидела на коленах и наблюдала, как он идет к своей смерти, к этому чертову колдуну.

— Он сделает тебя злым! — вскричала я. — Там в книге было такое пророчество. Он захочет сделать из тебя себя!

Джек остановился.

— Ему это не под силу, — сказал он.

— Да, да, — подтвердил Стоун. — А то бы такой хороший парень давно бы делал гадости в каком-нибудь другом мирке, вроде твоего. Я просто его убью.

— Но он же твой сын! — вскричала Лавли.

— Поэтому я убью его не так жестоко, как убил бы, например, тебя, — радостно ответил Стоун.

Джек остановился возле колдуна и обернулся к Лавли. Он помахал рукой, земля будто бы ушла из-под ее ног, Джек со Стоуном стали отдаляться. И вот Лавли уже сидит перед лабиринтом. Рядом с ней Дикарка и Женька.

— Где Джек? — сказала она.

Лавли лишь посмотрела на нее своими покрасневшими и измученными от слез глазами, Дикарка все поняла.

— Значит, переговоры ни к чему не привели! — воскликнула она. — Так я и знала. Женька, иди домой.

— Я могу помочь, — сказал он.

— Уже помог! — вскричала Дикарка. Тогда, наверное, впервые за столько времени Лавли увидела в Дикарке не самодовольную кошечку, а разъяренного зверя. Женька вздрогнул и убежал. — А ты, плакса, давай вставай. Нам нужно помочь Джеку.

Лавли медленно встала, с надеждой глядя на Дикарку.

— Как? — сказала она. — Он совершил сделку: моя жизнь в обмен на его.

— Плевать! — воскликнула Дикарка. — Он, конечно, не может не отдать свою жизнь, но мы-то можем вырвать его у колдуна. И тогда Джек как бы исполнит свое обещание. Он же не отвечает за действия других людей. Он бы отдал жизнь, если бы не мы.

— Но мы ведь его не найдем. Лабиринт запечатан магией. Нет входа. А распечатывать долго. К тому времени Джек будет уже мертв.

— Как я люблю говорить, — сказала Дикарка, ударила ногой в землю, и огонь со льдом проделали гигантскую дыру в стенках лабиринта метров на двадцать. — Против лома нет приема. А твоя звездочка укажет путь к Джеку.

Искорка полетела вперед, а обе девушки рванули за ней, снося все на своем пути.

Джек и Стоун медленно шли по лабиринту.

— А ведь эта Лавелина, — сказал Стоун. — Такая странная, да? Я бы сказал: глуповатая. У нее есть звезда. И она бы могла сотни раз пожелать освободиться или хотя бы, чтоб ты не умирал. Нет же, слезы, рыдания, страдания — и никаких действий. Ты ведь изучал психологию? Как называется ее болезнь бездействия?

— Тебе так интересно говорить о Лавелине? — сказал Джек.

— Да нет, — ответил Стоун и улыбнулся. — Мне просто интересно поговорить с тобой. Ну, признайся же честно. Ты полюбил ее не за мозги — это точно. Потому что соображает она как-то тормознуто.